Триединство

Чёрт пожал плечами и исчез.

* * *

На следующий день Егор добирался до больницы больше часа, так как на околице его «взяли в плен» дети, и пришлось тратить время на, казалось бы, ерунду.

Но ему это было только в удовольствие.

Связав несколько санок в своеобразный «поезд», Егор, помогая себе магией, принялся возить детвору по площади. Игра сопровождалась звуками настоящей железной дороги — гудками, перестукиваниями колёс и объявлениями станций.

Десяток малолетних приреченцев был в восторге.

Через полчаса настроение улучшилось, а хроническая злость на Марину притупилась. Егор пообещал малышне, что позже поиграет во что-нибудь ещё, и поспешил туда, где его уже ждали — в сельсовет.

— Что вчера сказал козлоногий? — спросила Таня, едва Егор открыл дверь в зал совещаний.

Все уже были в сборе — Максим и Татьяна, Слава и его молчаливая жена Вероника, одноногий воевода Ляшкевич, молодой участковый Молотов, хозяйственный председатель Семашко, родной брат Марины Глеб и её отец — пожилой, но ещё довольно крепкий мужчина с совершенно седой головой. И Егор прекрасно понимал, за кого именно безостановочно волнуется Семашко-старший.

Со всеми этими людьми Егор уже хорошо раззнакомился, а с некоторыми и подружился. Чужаков, которые тоже присутствовали на собрании, он пока знал не слишком хорошо.

Несколько дней назад пришёл совместный караван Житомира и Родника Веры. Эти два поселения активно сотрудничали, что оказалось возможным благодаря усилиям целительницы, богатырши, боевого мага и особенно проводника, ведь под его присмотром переход из Родника в Житомир занимал максимум два часа, а путь становился безопасным.

Софья Кривицкая, молодая женщина с не слишком длинными вьющимися волосами. Большие глаза, хрупкая фигурка и хромота, естественно, заметная только во время ходьбы. Почему целительница не торопилась избавляться от собственного дефекта, экзорцист не понимал. Но спрашивать, конечно, даже не собирался.

Игнат Шевченко. Боевой маг, черноглазый и черноволосый. Стремительный в суждениях и в поведении. Эти двое составляли любящую пару, и, судя по поведению, у них всё только начиналось. А ещё и Софья, и Игнат когда-то побывали в роли учеников Марины.

Дарья Степановна. Очень, очень крупная женщина средних лет. Того же роста, что и Слава Коваль, массивная, с большими широкими ладонями. Егор видел, как легко она разгружала привезённые караваном товары, нося на плечах по два мешка зерна сразу.

Иван — серьёзный мужчина, которого, как показалось Егору, угнетала вся эта проблема с Мариной. Он явно приехал в Приречье по более приземлённым причинам и ждал, когда же можно будет заняться взаимовыгодной торговлей и обсуждением помощи в укреплении его родного Родника.

Солидной полноты мужчина простецкого поведения, которое совершенно не вязалось с проницательным хитроватым взглядом, Михалыч. Его полное имя Егор ни разу не услышал, да и при знакомстве главный караванщик представился именно так. Он, как и Иван, не особо вникал в проблемы Приречья.

А на угловом диване удивительно простодушная дочь Михалыча помогала Павлюку вырезать геометрические фигуры из исписанной бумаги. Проводник был полностью погружён в процесс и не замечал ничего вокруг. Он интересовал Егора больше всех. Марина была права — проводник на человеческой территории страдал от какого-то душевного заболевания и был, мягко говоря, беспомощен. Экзорцисту очень хотелось увидеть воочию, как проводник изменится в Вырае. Но, как и в случае с хромотой целительницы, он гнал любопытство прочь.

Конечно, с караваном прибыло много людей. Все они разместились на гостевом хуторе. Сюда пришли лишь те, кого пригласили на «совещание».

Как и местные, чужаки ждали ответа.

— Она в норме, — ответил Егор, усаживаясь на свободный стул. Взглянул на старшего Сычкова и добавил: — здорова. Два-три дня назад находилась в Лейпциге, там спокойно. Всё с ней хорошо, Виктор Дмитриевич.

Отец сжал губы в нитку, кивнул с искренней благодарностью.