Триединство

— Надо имя придумать.

— Может, Оксаной? Мою маму так звали.

— Или Марией, как мою…

Глава 36

Следующие месяцы пролетели, как один день. Егор по-прежнему жил в доме ведьмы, хоть и в гостевой комнате. Они очень сблизились, но это было больше похоже на союз двух друзей, чем любовные отношения. Такая ситуация устраивала обоих, и на предложение окружающих «наконец-то пожениться» они отвечали неизменным отказом.

Но ночи иногда всё же проводили в одной постели.

Маленькая Антонина росла не по дням, а по часам, радовала родителей и Стёпу, который окончательно превратился в домового мужского пола. Марину это не удивляло и даже устраивало — Егор и хозяйство вёл железной рукой, и Приречье взял под своё крыло, пока ведьма наслаждалась ролью матери, так что реакция избы была понятна и ожидаема. Марина помнила абсолютно весь свой долгий путь: Древо Жизни, странные выверты разума, логику, иногда заменявшую чувства. Провалы в памяти заполнились, каждое решение, на первый взгляд глупое и жестокое, при долгом анализе становилось прозрачным и правильным. Как и решение довести начатое до конца.

Марина помнила, но не вспоминала. Её жизнь снова влезла в узкие рамки, только теперь это не было желание собрать артефакт и облегчить жизнь человечеству. Сейчас ведьму интересовали только подгузники, колыбельные, стирка, грудное молоко, цепкие детские пальчики и редкие часы сна.

Впрочем, на сон она не слишком жаловалась — три баюнка, нанятые Егором, по ночам присматривали за Тонечкой и Кешей.

Кешу Марина тоже полюбила. Жизнерадостный, доверчивый и крепкий мальчонка недавно встал на ножки и активно исследовал мир. Больше всего он вгонял в панику дворового, которому приходилось не только оберегать цветы от мальчишки, но и мальчишку от пчёл и красивых ядовитых растений. В следующем году нечистик решил украшать двор исключительно съедобной флорой.

Счастливый дедушка Витя приезжал в гости к внучке каждый день. Его любви хватало и на Кешу — мужчина очень жалел сироту и старался не оставлять его без внимания. Немного напряжённые отношения у Сычкова сложились с Егором: отцу не нравилось, что его дочь то ли в любовном союзе, то ли нет, но вслух претензии не высказывал.

Герда давно избавилась от корсета, но всё ещё прихрамывала и старалась поменьше двигаться. Переломы почти зажили благодаря заботе Галины и целительским опытам Егора. Экзорцист пока не рисковал экспериментировать на людях, но с животными лечебная магия работала всё лучше и лучше. Псина, как и Стёпа, воспринимала Егора полноправным хозяином, хотя, конечно, душа и сердце животного принадлежали исключительно Марине. Ну, и немного детям.

Слава и Вероника почти не появлялись в поселении — они «сработались» и, как и мечтали, исследовали осколки цивилизации вместе. В ведьмовском доме всегда хранился запас их крови — заготавливать навигаторы для семейной пары Ковалей приходилось в огромных количествах. Галина не очень радовалась тому, что теперь ей приходится переживать не за одного, а за двух искателей, но поделать ничего не могла.

Максим заглядывал к колдунам очень редко — его полностью поглотила забота о Приречье вообще и о школе в частности. К тому же он увлёкся написанием очередной книги. А вот Таня бывала почти каждый день, на правах не только подруги, но и медика, наблюдающего за развитием и здоровьем двух малышей.

Словом, жизнь приреченской колдуньи наконец-то стала спокойной, счастливой, и будущее обещало быть радужным.

* * *

Егор вышел из кабинета очень поздно — как ни старался Стёпа укутывать кастрюлю и сковородку, картошка с яичницей уже успели остыть.

— Ну что, получилось? — спросила Марина шёпотом, чтобы не разбудить детей: Тоня по обыкновению дремала, периодически посасывая материнскую грудь, а Кеша, умаявшись разрисовывать стены избы цветными карандашами, заснул прямо на полу.

— Вроде да. — Егор бережно поднял мальчика, занёс в детскую комнату, вернулся в гостиную и сел за стол. — Завтра пойду в Вырай и проверю.

Экзорцист уже несколько недель бился над сложным ритуалом: созданием Слуги. Что-то среднее между големом, фамильяром и прислужником. Нужен был сосуд (за его основу Егор взял белорусские традиции плетения из соломки), и порченая душа нечисти. Самым сложным оказалось соединить первое и второе.

— Что делать будешь?