Триединство

Марина, как маленькая нашкодившая девочка, вжала голову в плечи, забыла о коровах, хульдрах и экзорцистах, и поспешила за фельдшером.

* * *

Таня безостановочно бурчала, шуруя в шкафах процедурного кабинета и обрабатывая руки:

— Это же надо, неделю. Неделю! Назад пришли. Хоть бы нос показала. Носишься по деревням и окрестностям, как угорелая, а добраться до ФАПа что, религия не позволила?

Марина ждала приглашения к осмотру у самой двери, переминаясь с ноги на ногу:

— Так я…

— Максим еле живой вернулся. Как вообще вдовой меня не оставил, непонятно. На Славке, естественно, хоть воду вози, но даже он пришёл на обследование. А ты? Ты ж лечить нихрена не можешь ни других, ни себя! А если инфекция скрытая? А если инкубационный период долгий? Потенциальная разносчица заразы. О себе не думаешь, о других бы подумала!

— Ну, я…

— Максим рассказал про твою ногу и про, — Таня на мгновение остановилась, упёрла руки в боки и тоненьким, противным голосом пропищала: — волшебное заживление. — Потом схватила бокс со стерильным инструментом, грохнула его на стол (содержимое жалобно звякнуло), и уже нормально сказала: — едрит твою налево, Марин. А если столбняк? А если из-за Силы в крови отсроченный сепсис какой-нибудь? Ты думаешь, что делаешь вообще? Включи свет, темно уже, не видишь разве?

Марина споро шлёпнула по выключателю за своей спиной.

— Прости. Я просто думала, что ты на меня злишься.

— Конечно, злюсь! — Таня взяла шпатель и встала под лампой. — Иди сюда. Открой рот, высунь язык. Неделю жду пациентку, а она плевать на меня хотела. А кто бы на моём месте не злился? Горло нормальное. Сядь. Голову покажи, может, педикулёз в поселение притащила.

Шпатель булькнул, утонув в ведре с дезраствором.

— Да я не из-за этого. А из-за того, что Максима за собой везде таскаю. Думала, ты меня видеть не захочешь. Его вечно из-за меня дома нет, и жизнью рискует, а у вас дети…

Таня прекратила копаться в волосах:

— Максим не тело́к, чтобы ты его на верёвке таскала. Не припомню, чтобы он хоть раз в этой жизни шёл у кого-то на поводу. Ты долго отказывалась от его и Славкиной компании, так что не вижу причин, чтобы винить в чём-то тебя. А ему я всё высказала ещё перед вашим уходом. И после возвращения тоже. — Она вернулась к осмотру кожи головы. — К тому же вы живы, слава Выраю, так что не вижу причин бесноваться и искать виноватых в том, что мой муж не домосед. Так что зря не пришла сразу. Видишь? — она сунула под нос Марины мерзко шевелящего лапками раздувшегося клеща.

Ведьму передёрнуло.

Таня привычным движением оторвала клещу голову (Марину снова передёрнуло и даже слегка затошнило). Из брюшка паразита выделилась огромная капля чёрной тягучей жидкости.

— Что-то как-то на кровь не похоже, да и не сезон, — пробормотала приреченская знахарка. — Погоди-ка.

Она бросила останки клеща в чашку Петри, вытащила из холодильника флакон из мутного стекла, отвинтила крышку, набрала бледно-розовую жидкость в пипетку и аккуратно капнула на трупик.

Он зашипел, запузырился, в процедурной густо запахло серой. Сочно ругаясь, Таня подскочила к окну, рывком открыла его настежь и высунулась наружу по пояс. Через секунду к ней присоединилась ведьма, пытаясь «выдышать» из себя противный запах.