Переплёт

— Что бы ни случилось? Да ее переплели, вот что случилось! А ну, убирайся с дороги, или, клянусь, я сожгу тебя со всем остальным в этом чертовом доме!

Он кинулся ко мне и потащил за порог. Я сделал несколько шагов, удивленный силой его хватки, но мне все же удалось выбросить руку вперед и оттолкнуть его. Зашатавшись, я потерял равновесие, и тут же кто-то схватил меня сзади. Державший факел, размахивал им передо мной, как перед диким зверем. Жар опалил мне щеки, слезы обожгли глаза, и я заморгал.

— И ты, — закричал мужчина в открытую дверь, — ты тоже выходи! Выходи, и мы не причиним тебе зла.

Я попытался оттолкнуть того, кто крепко держал меня.

— То есть вы просто оставите нас здесь, в снегу? До ближайшей деревни десятки миль. Она же старуха!

— Замолчи! — Он повернулся ко мне. — Я н так слишком добр. Мог бы и не предупреждать.

Мне захотелось его удушить. Я заставил себя глубоко вздохнуть.

— Послушайте, так нельзя. Вас могут депортировать. Подумайте, чем вы рискуете.

— Депортировать за то, что сожгли дотла дом переплетчицы? Да не меньше десятка моих друзей готовы присягнуть, что я всю ночь провел в таверне. А теперь тащи сюда старую ведьму, пока та не прокоптилась, как селедка, со всем остальным добром.

Входная дверь захлопнулась. Задвинулся засов. Вдруг с крыши закапал ручеек растаявшего снега, словно там, наверху, скопилась влага и вылилась через край. Ветер

налетел и снова стих. Но я, кажется, услышал, как он ноет в разбитом окне. Я сглотнул и позвал:

— Середит?

Она не отозвалась. Я рванулся из рук державшего меня мужчины. Тот отпустил меня без борьбы.

— Середит, пожалуйста, откройте дверь. — Я заглянул в разбитое окно с торчавшими обломками стекла. Старуха сидела на лестнице, как ребенок, скрестив лодыжки. Она даже не взглянула на меня. — Середит? Что вы делаете? Она что-то пробормотала себе под нос. — Что? Я не слышу. Прошу, впустите меня.

— Довольно. Ведьма хочет на костер. — Мне показалось, что голос мужчины дрогнул, как будто он храбрился напоказ, но, когда я взглянул на него, он широко улыбнулся гнилыми зубами. — Старая карга сама сделала выбор. А теперь прочь с дороги. — Он подался вперед и плеснул масло на стену прямо у моих ног. В нос ударил густой запах. — Не смейте! Так нельзя! Умоляю...

Он продолжал улыбаться, не мигая.

Я бросился к окну и выбил кулаком оставшиеся обломки стекла, но проем был слишком узким; я не мог в него пролезть.

— Середит, выходите! Они сейчас подожгут дом! Умоляю! Она не шевельнулась. Я подумал, что она меня не слышит, но ее плечи слегка дрогнули, когда я прокричал «умоляю».

— Вы не можете поджечь дом, зная, что она внутри! Это убийство! — хриплым высоким голосом выпалил я. — Не путайся под ногами, парень.

Масло плеснуло мне на брюки. Вылив остатки на боковую стену, мужчина отошел. Другой, с факелом, ждал команды; на лице его застыло искреннее любопытство, как у мальчишки.