21 июня 1953 года
Сложно описать, что происходило за этот месяц. Почти месяц. Во-первых, я сдала экзамены. Нет. Это не «во-первых». Сдала и сдала – никакого впечатления на меня эти экзамены не произвели.
Почти каждый день я ходила в лабораторию. Мы обсуждали с Антоном (он попросил называть его просто Антоном) книги, которые он мне давал. Это гораздо интереснее Мопассана. Он меня спрашивал, что я думаю по тому или иному поводу. Скажем, идеи Вернадского мне близки. Циолковский… Романтик. Идеалист. Иные представления о пространстве и времени. А вот Федоров – блажь какая-то. Осеменения космоса? Мертвецами? Материализм материализмом, но белковые тела имеют свойство разлагаться. Основа бытия. Все подвержено разложения. Я подвержена буду. Когда умру. Антон тоже. И от Миши только зубы его и останутся. Да запонки янтарные.
Антон постоянно говорил про Самарканд. Разумеется, ни в какой Самарканд я ехать не намерена. Если тебя настойчиво пытаются куда-то отправить, значит что-то пошло не так.
Антон меня не пугает. Но есть объективные моменты. Я ничего не знаю об Антоне. Мы обсуждаем только книги. Я бы не сказала, что это сложные книги. Конечно, он выдает мне их по какому-то плану. От более, как ему кажется, простого к более, как ему опять-таки кажется, сложному. Ничего особенного я в этих книгах не вижу. Странно, что потом он обстоятельно беседует со мной чуть ли не по каждой главе. Иногда у него заранее подготовлены цитаты.
Временами в наших беседах участвует Фарид. Молчаливо. Вставит иногда пару фраз, а потом снова рисует в тетрадке. Любит рисовать колбы.
Антон и Фарид думают, что я улетаю послезавтра. Антон купил мне билет – говорит, что у лаборатории есть возможность оплатить мне дорогу к месту прохождения обучения. Вручил. Лететь, конечно, через Москву. И в Москву я улечу.
Миша исчез. Никто его не ищет. Антон сказал, что Миша уехал в санаторий. Конечно. Люди обычно, когда в санаторий уезжают, никому ничего не говорят. Это же сверхсекретное мероприятие. Мало ли – вдруг кто заподозрит, что грязи на копчик накладывают да душем Шарко задницу полируют.
Итак, сначала Москва.
23 июня 1953 года
На самолет меня провожали Антон и мама. Мама думает, что Антон меня соблазнил. Смотрит на него с недоверием. Антону, кажется, соблазнения совершенно безразличны. Хотя, несмотря, на свой возраст, он очень даже ничего.
Сейчас сижу в Москве. Жду свой рейс.
24 июня 1953 года
Прибыла в Иркутск. В гостиницу не пошла. Вылет через четыре часа. Мама просила телеграфировать. Но отсюда телеграмму нельзя. Покажет Антону. Антон теперь с ней знаком. Надо дать знать, что со мной все в порядке. Подумать.
22
Предчувствие Востока
– Сплавлять ее надо. Здесь она нам больше ни к чему. Динамика есть.
– Вернется через пять лет.
– Не вернется. Такими темпами. Не вернется. Порвет ее. Хоть и 14 из 20.
– А если не порвет?
ebooksa