– И ещё. После того, как всё закончится, ты ничего не вспомнишь.
– Я сейчас полицию вызову. Ой. Чернота в глазах. Ты сейчас меня убьешь… и расчленишь…
Катя мягко опустилась обратно на диван, дыхание её стало спокойным.
Яковлев достал из сумки еще один шприц, перетянул жгутом руку Катерины, долго нащупывал вену, а потом произвел забор крови. Затем, аккуратно уложив ее, толстым скотчем обмотал лодыжки, примотал руки к телу. Пальцем провел по накрашенным губам (кое-где помада выходила за контур), раздвинул их указательным и большим, средним, не прилагая усилий, разжал зубы и вставил в рот капу.
Она выдержит. У неё же наверняка 19. Проснётся как ни в чем не бывало. Потом наблюдение и утилитаризм. Что она, не поможет родственнику? Какая красивая история – просто «Жди меня». И я вернусь. Я вернулся. А ты не помнишь, как в твои семнадцать переписывалась с очень интересным собеседником? И удивлялась, почему он так хочет видеть твои слова, но совершенно не хочет видеть тебя? И всё-всё рассказывала ему. И про желтые глаза большой птицы, и про клеёнку под гжель, и про школьную дискотеку. Это так удобно – анонимные миры. Что имя? Нет имён.
Яковлев достал из сумки небольшую чёрную пластиковую штуку , напоминающую игру «Тетрис». У штуки имелись провода – один он прилепил к правой пятке Кати, второй к макушке.
Электро́лиз — физико-химический процесс, состоящий в выделении на электродах составных частей растворённых веществ или других веществ, являющихся результатом вторичных реакций на электродах, который возникает при прохождении электрического тока через раствор, либо расплав электролита.
Нужно проанализировать состав раствора до электролиза и после.
Начать с малого – 1мА. Никакой реакции. Теперь 10 мА. Человек не может оторваться от источника тока. И не надо. И невозможно.
39
Дурка – на любителя кайф
– Ниночка, тебе надо будет ненадолго у нас остаться. Все хорошо будет. Ты из-за экзаменов переволновалась, а тут еще и жара. Ты долго гуляла? У нас здесь климат особенный – днём никто из дому не выходит.
– Да, но я сейчас отлично себя чувствую. Можно мне в общежитие? У меня там вещи. А ещё я маме обещала телеграммы давать каждую неделю. А то она волнуется.
– Ниночка, вещи, которые тебе сейчас необходимы, выдадут. А прогулки, да ещё и в самое пекло, могут тебе повредить. Ты же не хочешь снова приступ?
– Какой приступ? Всё же хорошо, поплакала маленько – бывает. Знаете, у меня так иногда случается – поплачу чуть-чуть, а потом снова всё хорошо.
– А Марк?
– Марк? Да это я пошутила. Мне просто скучно одной было – я никогда так далеко от дома не уезжала, по маме очень скучаю, по подружкам, по школе. А Марка я придумала – специально. И рассказала вам, потому что думала, что это будет забавно.
Рассказывая все это, Нина вдруг поняла, что в ней включился какой-то дополнительный режим – она вспомнила, как писала в дневнике про биологичку. Вспомнила злость, которая тогда переполняла и выливалась через края чашки тонкого фарфора с гжелевской росписью. Почему-то ей очень нравилась такая роспись. Современные посуда, мебель, интерьеры были функциональны и сдержанны, но создавалось стойкое ощущение, что можно вещь заменять идентичной до бесконечности. Единственное, что отличало вещи друг от друга – имена тестировщиков, фасовщиков, сборщиков. В остальном – все они были не вещами, а идеями вещей. Но эти расписные фарфоровые штуки были настоящими, будто в них жило что-то, кроме идеи, в них была уникальность.
Врач усмотрел в репликах Нины Васильевны Афанасьевой симптомы. Диагноз подтверждался.
На шкафу стояла медная сигаретница. Наверное, существовали какие-то правила, запрещающие держать психиатрам в своих кабинетах тяжёлые предметы.
ebooksa