Древний

– А потом он воскрес.

– И тебе это ничего не напоминает?

Я уже собирался в очередной раз мысленно пожать плечами, но вдруг замер, пронзенный невероятной догадкой.

– Ты хочешь сказать, что он был…

– Верно, – перебил меня лич, – он был Темным Жрецом. Талантливым, сильным, хитрым, но все же не самым выдающимся среди нашего брата.

Вообще-то, я собирался предположить, что он был марионеткой. Пусть я немного и ошибся в своих выводах, но не слишком сильно. Даже и не знаю, что обо всем этом думать. Эта информация оказалась слишком фантастична и невероятна. Если б у меня были хоть какие-то доказательства, помимо слов, она могла бы стоить просто всех денег мира! Ух, до сих пор поверить не могу, что говорю о дремучих тайнах минувших тысячелетий с давно погребенным колдуном. От этих мыслей веяло одновременно и жаром пустыни, по которой ходил Иезуус, и могильным холодом, потому что не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что подобные знания являли собой страшную тайну современных конфессий. Тот, кто ей владеет, не сможет жить долго и счастливо. По крайней мере, если вздумает болтать.

– Хорст был слишком властолюбив и тщеславен, – продолжал тем временем некромант. – Ему было мало власти над нежитью, и он хотел заполучить еще и власть над живыми, поэтому он начал демонстрировать смертным «чудеса», провозгласив себя божьим сыном. Он начал учить плебеев покорности и послушанию, стал завлекать их обещаниями вечного блаженства и благоденствия после смерти. И, конечно же, тупые голодранцы бросились к нему, словно умирающие от жажды бараны к переполненному колодцу. Естественно, от внимания тогдашних правителей это не смогло укрыться, и они разобрались с Иезуусом быстро, кроваво и жестоко, чтобы смерть его стала назиданием для всех остальных «пророков».

Древний прервался, словно специально давая мне время на то, чтобы я обдумал слова плохо знакомого языка и сформировал у себя в голове определенную картину. Однако за время нашего общения я уже успел достаточно в этом поднатореть и теперь понимал его весьма сносно.

– Но коварный Хорст даже свою казнь сумел превратить в оглушительный успех. Явив смертным очередное «чудо», он склонил на свою сторону тысячи тысяч фанатично преданных последователей. Он бы мог начать самую кровопролитную войну на Ближнем Востоке, но не сделал этого, предпочтя надолго уйти в тень. Оттуда он ненавязчиво руководил своим детищем и постепенно обращал в Приспешников любого, чей авторитет становился достаточно высок. Однако покорить Аравию ему так и не удалось. Доподлинно неизвестно, что или кто помешал ему в этом, но ему пришлось податься дальше на восток, в Европу. Минули многие столетия, и он свил себе настоящее гнездилище неподалеку от Рима. Последнее, что я о нем слышал, так это то, что он стремительно набирает силу, делая свое логово сердцем всего христианства. Не знаю, удалось ли ему это. Однако тысячи храмов, сотни монастырей, миллионы послушных прихожан, нескончаемый золотой поток, просто так плывущий в руки – это точно заслуга его изощренного ума. Однако же не все Жрецы возрадовались успеху Иезууса. Многие, как ты понимаешь, восхотели если не превзойти его, то хотя бы попытаться пройти по проторенной им тропе. Раболепие и покорность одурманенных сладкими речами смертных были очень лакомыми кусочками даже для таких, как мы. И тогда то тут, то там, начали появляться новые «божьи сыны», пытающиеся создавать свои конфессии, паразитируя на идее христианства. И тогда появилась инквизиция…

Древний некромант при этих словах едва не зарычал, настолько сильна оказалась его ненависть. Не думаю даже, что его разбушевавшийся гнев смог бы успокоить факт, что никого из тех инквизиторов уже не осталось в живых.

– Чертов Иезуус знал все наши слабости! Он стал натаскивать смертных на Адептов словно цепных собак! Начались первые стычки, гонения и волнения. До поры до времени, он не трогал истинных Жрецов, а те, на свою беду, не обращали внимания и на него. Когда же Хорст вошел в полную силу, противостоять ему становилось невероятно сложно. Медленно, но верно, он сумел запереть в некрополях всех, кто не был настроен лояльно к его новой вере и открыто выступал против. А потом принялся и за всех остальных, дабы у него не появлялось впредь и других конкурентов на этой ниве. Я не знаю, что с ним стало в конце концов, чем закончилось это противостояние, но больше походило на то, что взращенное им чудовище поглотило и его самого. Спустя долгие годы после начала моего заточения, я перестал ощущать последнего могучего Жреца.

– Подожди, но как же так? – Уцепился я за одну нестыковку. – Ты ведь говорил, что такие как мы не можем умереть?

– Слушай внимательнее, Адепт, а заодно старайся и понимать! Я не сказал, что Жрецы вымерли или были убиты. Я сказал, что перестал ощущать их. На деле это означает, что большинство, подобно мне, оказались заперты в узилищах, где попросту сошли с ума. Вероятно, они до сих пор лежат скованные ржавыми цепями, потеряв всякий разум, и даже не понимают, кто они и где находятся. Морта отобрала у них свое благословение, и теперь они обречены на вечное прозябание во тьме и мраке без надежды на освобождение.

От озвученной судьбы неизвестных мне некромантов стало как-то не по себе. Отчего-то сразу представилось, как я медленно теряю рассудок, сгнивая вместе с сотнями окружающих меня трупов, и моя твердая уверенность провести вечность в могиле сразу как-то сильно пошатнулась.

– Помни, Адепт, что я тебе рассказал, и без разговоров убивай любого встреченного тобой христианина, ведь только так ты сумеешь сберечься.

Я не стал объяснять, что за прошедшие сотни лет вся мировая религия претерпела значительные изменения и уже не занимала столько места в жизнях людей, сколько ей отводилось во времена Древнего. Во-первых, это было наверняка бесполезно. А во-вторых, после услышанных откровений мне вообще не хотелось говорить. Даже краткий пересказ тех давних событий почему-то вверг меня в подавленность и меланхолию. Возможно, общий негативный характер рассказа каким-то образом наложился на мои собственные переживания, и теперь мне вообще стало казаться, что мир целиком состоит и тьмы и грязи. Пожалуй, прав был царь Соломон – во многих знаниях многие печали. Так пусть же история и дальше хранит свои порочные секреты, нечего в них лезть…

– Я запомню это. Но, думаю, пришло время сказать, зачем вообще весь этот разговор был нужен? Ты ведь не просто так явился мне, Жрец? Тебе что-то от меня нужно.

Последняя часть моей реплики была сказана уже утвердительно. Я не спрашивал, я твердо знал, что так оно и есть. Теперь осталось только разузнать подробности.

– Да, Адепт, ты нужен чтобы вызволить меня из узилища, где я коротаю свой век. Приди ко мне, разбей мои цепи, поделись каплей Дара Морты, и когда я восстану, награда затмит любые твои самые смелые чаяния.

Я в ответ только хмыкнул, удивившись тому, как все, оказывается, просто и приземленно.