«Да он не просто чокнутый, – ужаснулась Аня. – Он уголовник! В тюрьме сидел, наверное. И дружки у него небось головорезы. Бандиты!»
– Уразумела, что тебе светит?
Аня метнулась в сторону и стремглав кинулась в темный проем между домами. Она бежала, не разбирая дороги и молясь лишь об одном: чтобы страшный горбун не пустился по ее следу…
Глава 14
– Говоришь, тебя приятель связал? – поразился Илья. – Сначала вы пили вместе, а потом…
– Я не помню, что было потом, – признался Трошкин. – Могу только догадываться. Вероятно, этот подонок ударил меня по голове, привязал к стулу и заклеил рот скотчем. Я сразу потерял сознание и не оказывал сопротивления. Вот, гад!.. Не ожидал от него такой подлости…
– Вы повздорили? Из-за чего?
– Это наше личное дело.
– У тебя что-нибудь пропало? Деньги, ценности? Пока ты был в беспамятстве, твой «приятель» мог обчистить квартиру.
– Денег я дома не держу. А самой большой моей ценностью была книга, которую украла твоя бывшая! Очевидно, воровство не пошло ей на пользу.
– Сей прискорбный факт мы обсудим позже.
– Как скажешь, – тяжело дыша, выдавил Трошкин. – Сегодня ты заказываешь музыку. Но завтра все может измениться.
– Как зовут твоего обидчика? – допытывался сценарист.
– Зачем тебе знать? Хочешь меня опозорить перед киношной тусовкой? Мол, Валера Трошкин допился до поросячьего визга и чуть не стал жертвой собутыльника!.. Желтая пресса захлебнется от восторга, а мои недруги и завистники будут потирать руки от удовольствия.
– Ты намерен скрыть нападение? Серьезно?! Боюсь, до тебя не дошло, чем все это могло закончиться. Если бы мне не понадобилось срочно с тобой увидеться, ты так и сидел бы связанный, пока не отдал богу душу.
Продюсер промолчал, прислушиваясь к боли в затылке. Лед принес облегчение, но общее состояние оставляло желать лучшего.
– Меня тошнит, – заявил он. – Принеси тазик из ванной.
– Это признаки сотрясения мозга.
– Да понял я, понял. Тазик тащи, если не хочешь убирать блевотину. Быстрее!
– Ну, ты и фрукт! – вспылил Илья, отправляясь за тазиком. Вернувшись, он застал Трошкина белым, как полотно.