— Сэн Мэлвир! — Ласточка поднырнула под древко и подбежала к нему. Повторила просьбу, стараясь убрать из голоса умоляющие нотки.
— Нет, — ответил Соледаго. Золотые рысьи глаза смотрели на Ласточку равнодушно. — Вчера он убил двоих, больше жертв я не допущу.
— Но…
Рядом невнятно забубнили, зашевелились, «Ку-уда, черт чокнутый?» рявкнул стражник. На скрещенных копьях повис Лаэ — бледный как смерть, с провалившимися глазами.
— Пустите! — крикнул он, цепляясь за древки. — Я должен… сопровождать моего лорда.
Кай в клетке встрепенулся. Поднял уродливо обкорнанную голову. На лбу у него чернел смоляный крест, замкнутый в круг.
— Лаэ Экель.
Он заговорил негромко, но все услышали. Затихли, испуганно ежась.
— Благодарю за честную службу, Лаэ Экель, и отпускаю тебя. Ты свободен. Ступай с миром.
Солдат сбросил найла с древка на руки стоящим сзади. Стоящие сзади расступились, Лаэ осел на землю. Похоже, он потерял сознание.
Не затоптали бы, подумала Ласточка, но тут отворились ворота и возок лорда Раделя, и всадники, и телега с клеткой медленно тронулись с места.
Все, что посылает нам Господь, мы способны выдержать.
Фургон трясло. В нем ехали домой Ласточка, добрый сэн Эверарт, молодой Кунрад Доран, молодой Лэнг и Сэнни Радель, самый молоденький из всех, двоюродный племянник и оруженосец лорда Раделя. Мужчины ехали в больших кожаных мешках, аккуратно зашитых и просмоленных, а Ласточка, скорчившись у борта, куталась в суконный плащ.
Придерживая постоянно заворачивающийся полог, она пыталась читать спасенные из камина листочки. Буквы прыгали и расплывались, но Ласточка, шевеля губами, упорно всматривалась в поблекший от времени текст.
«…несчастье…»
Полог снова завернулся. Ласточка подняла голову. Разводы сырости на плотной ткани окаймлены известковым налетом. Меж незашнурованных краев сочился серый свет. Солнце с утра не показывалось. Холодно.
Несчастье…
«…преследует нас. Я говорил младшему Дорхану, чтобы он не пытался совершить это, но Шиммель, проклятая кобыла лорда Дарге, превратилась в идола для его людей.
Такая же безумная, как и старый лорд Верети. Обезумевшая еще больше от голода и страха».
Ласточка смотрела на качающийся полог. За ним медленно текла узкая и грязная деревянная тропа, настеленная людьми поверх бездны. Бездна под настилом слоилась, веками наращивая плоть, будто годовые кольца. Под шкурой сплавины, стиснутые пластами ила и перепревшего мха, лежали старые и новые кости, и нетленные тела, бурые и черные, и цвета глины — люди, кони, собаки, звери лесные, и даже птицы. И те, кто лежал глубже всех, некогда видел, как уходил на Полночь гигантский ледник, волоча камни, величиной с гору.
ebooksa