— Вот! Ты видел! — Марк обернулся к Мэлвиру, схватил за плечо. — А перед этим Ливьяно тоже сходил и проверил. В итоге скоро полдень, а мы стоим тут и видим вместо дороги дырку в жопе. Которую провертели за ночь. Да по воде каждый звук слышен!
— Дождь ночью был, туман. Костры еле видно, звуки глохнут. Осень, сэн Марк.
— Да хоть к чертовой матери зима!
— Я полагаю, стоит пустить на поиски собак, — предложил Мэлвир. — А что говорят проводники?
— А что они могут говорить? — неожиданно зло сказал хинет, вперившись в начальство темными глазами. — Говорят, что сэн Соледаго зря кобылий череп разбил. Что Шиммель гневается и болотных духов насылает. Что трясина всех пожрет, рано или поздно.
— Так, — сказал Мэлвир.
Потом замолчал. Надолго.
Краем глаза Кай видел, что пришлые найлы стоят чуть поодаль от вопящей и беснующейся толпы, спокойные, собранные. Никто даже к мечу не притронулся — их не волновали разозленные крестьяне.
Черные чуть раскосые глаза не отрывались от страшных чуд на мостках.
«Они, там на севере, любят все волшебное. Чудеса. Ты хотел посмотреть на мою звезду, Лайго? Она светит зеленым, как гнилушки в осоке».
Кай нарочито отвернулся от свалки, не беспокоясь, кто прикроет его спину. Прикроют.
Маленькие тягали его за плащ, за ремешки на сапогах, скрипели и верещали по-своему. Он понимал с пятого на десятое.
Беспокоятся, боятся, любят его, хотят предупредить…
Все лето они помогали его людям проскальзывать сквозь пальцы лорда Раделя, уводили тайными тропами, заставляли сами болота расступаться и заплетали ветки бузины в узлы, от которых шарахались и не шли дальше рыцарские кони.
«Видел ли ты когда-нибудь такое в своей Леуте, Лайго Горностай? Я болотный лорд. Это моя земля. Ее стерегут кобыльи головы. Смотри.»
Чуд оставил встопорщенные нитки шитья, гладил черные каевы волосы, перебирал пальчиками, чирикал. Острые птичьи ноготки цепляли слипшиеся пряди.
Они вечно вплетали ему в шевелюру всякую дрянь: перья, обрывки лент, дырявые камни. А узлы, завязанные болотным народцем, не распутать — только остричь. Он так и ходил, как языческий идол с причудливой прической.
Сын Шиммеля.
— Тасцццятцца, едут! — защелкал чуд на его руках, сжав кулачки. — Цинят! Мы сцццломали бревныцццки.
Армия на границе болот. Чума был прав, говоря, что они вернутся осенью.
ebooksa