Чудовы луга,

Кай сполз на пол, подобрался поближе. Глянул снизу вверх.

— Я не знал… — пробормотал он. — Я думал…

— Ты думал, что я такая же дура, как шестнадцатилетка Тинь. Это ей ты можешь морочить голову, и строить глазки, а мне уже много лет, Кай. Я не интересуюсь сопляками, которым еще надо держаться за материнскую юбку. Кстати, где твоя мать? Кто она?

— Умерла, — Кай уставился в пол, разглядывая чисто выскобленные доски. Провел пальцем по трещине в половице. — Моя мать умерла.

— Рассказывай, — велела Ласточка, сверля взглядом его затылок. — Я не верю, что все эти штучки начались только сейчас.

— Ну зачем тебе!?

— А затем. Я может смогу что-нибудь для тебя сделать. А может, и нет. Но мне надо знать, кто ты и что с тобой происходит.

Кай вздохнул, чувствуя давящее пожатие повязки на ребрах.

Ничего плохого ему эта женщина еще не сделала. Наоборот. Ну за ухо оттаскала, это не в счет. Гречка… и черт бы с ней. Почему он на нее так зол тогда?

— У тебя дети есть? — пробурчал он, не отрывая взгляда от половиц.

— Нет.

— А почему?

— По кочану. Мы ведь сейчас не обо мне говорим, так?

— А о ком?

— Кай!

— Ладно.

— Что ладно?

Он помолчал, подбирая слова. Это ей знать не надо, это и вовсе не стоит. И это. Вот то, пожалуй, тоже.

— Я так и вижу, как ты крутишься и выдумываешь, как половчее меня провести, — проницательно сказала Ласточка.

— Отстань, — огрызнулся он. — Я не люблю рассказывать.