— Спорим, что ты сам вытащишь эти три тысячи из кармана и отдашь мне?
Артем посмотрел на меня, как на полного психа, но все же спросил:
— На что?
— Если ты это сделаешь, то я тебе их не верну. А если ты этого не сделаешь, то я буду тебе должен три тысячи.
— Идет, сказал Артем и протянул руку. — Разбивайте.
* * *
Утро застигло меня страдающим от беспамятства и необоснованного… а может и обоснованного чувства стыда.
Спросил Милу: я там ничего эпохального не совершил?
— Нет. Ты был мил. Хоть и немного шумный. Помнишь, как ты запирал Вована в комнате с попугаем и требовал от него минимум пяти яиц?
У тебя есть попугай? удивился я и уставился на Милу мутным взглядом.
— Ладно, дорогой. Мне нужно идти. Поэтому тебе нужно уйти.
Вышел, сел в трамвай. Тут же материализовался кондуктор, всем своим видом показывающий, что пережил ни одну ядерную войну. Кондукторы вообще удивительный народ. Каждый из них, судя по внешнему виду, имеет либо инвалидность, либо диагноз, либо просто весьма оригинальный взгляд на мир. Каждый кондуктор неповторим и по-своему безобразен. Удивительно, что все вышеперечисленные категории граждан собираются именно здесь. Наверное, если бы директор трамвайно-троллейбусного депо захотел создать свою секту, то он легко бы потягался с Хаббордом по количеству привлеченных адептов.
Пока я обдумывал теософские перспективы трамвайно-троллейбусного депо, кондуктор подошел ко мне. Я залез в карман за деньгами. Бог мой — что это? Три тысячных купюры. Откуда? Суровый внутренний голос оставил мой вопрос без прямого ответа. Правда намекнул — то ли дебоширил не в меру, то ли опять лехиных рук дело. Последний у нас известный чудотворец. Да и говорил не увольняться с работы. Обещал чудес. Недолго думая я набрал Лехин номер. Рассказал об очередном сюрпризе. Лёха сказал: «вот тебе и величайший секрет бродяг и доходяг». Деньги будут приходить вне зависимости — работаешь ты или нет. Правда я не ожидал, что в твоем случае все будет на грани фантастики, но в целом в ситуации ничего удивительного нет. И я тут не причем.
Некоторое время мы обсуждали аспекты вреда и пользы алкогольных наклонностей, потом Лёха сообщил, что сегодня у нас будет новый урок. На том беседу и закончили.
Скрипучий советский трамвай остановился на очередной остановке. Рой бабушек ввинтился в узкие дыры, именуемые кем-то дверьми и деловито зажужжал. Сразу стало тесно. Мой взгляд проскользил по пульсирующей серой массе и уперся в совершенно неуместные для здешнего пейзажа полосатые колготки. Поднял взор выше и с удивлением узнал свою старую приятельницу Катю, с которой мы вместе тянули бессмысленную лямку студентов-политологов. В Кате сочеталось благородное лицо статусной женщины и огромное количество бессмысленной радости. По-началу, я даже влюбился в нее. Но потом пришлось признать, что зад сей миледи был несколько крупноват, поэтому Катя стала моим другом. Правда мы все же переспали как-то попьяни. Но это как раз вписывалось в мою теорию дружбы между мужчиной и женщиной. Суть ее заключалась в том, что дружба возможна только если все уже было. А пока ничего еще не было, то вы только и думаете о том, как бы это случилось.
Вернемся все же к Кате. Надо сказать, я безмерно обрадовался, когда увидел ее. Мы не виделись с Университета. Столько лет прошло. Поэтому начал ожесточенно махать рукой, вызывая косые взгляды серых бабушек. Катя заметила меня, ее лицо расплылось в радостной улыбке. Она с трудом протиснулась через гудящий улий и обняла меня поздоровавшись.
— Сто лет тебя не видел, сказал я несколько избитую, но, тем не менее, удобную для подобных ситуаций фразу.
— Представляешь, а я тебя сегодня уже видела, сообщила Катя улыбаясь.
— Где? — удивился я.
— Во сне.
ebooksa