Хакеры снов

— А «Совет» собирается мне платить?

— Ага, полный соц. пакет и оплата мобильной связи, — сказал Леха и на его лице появилась ироничная улыбка. Ты, видимо, еще не очень хорошо понимаешь, куда я тебя зову.

— Тогда как я буду жить без работы?

— Смешной человек. Неужто ты думаешь, что как только человек лишается работы, тут же низвергаются небеса и он попадает в безвременное небытие? Это одно из самых больших человеческих заблуждений, с которым тебе придется расстаться.

— А если я не хочу.

— Если не хочешь, то не надо увольняться. Но ты то хочешь. И врать себе больше не получится. Пора начать жить своей жизнью. Я буду учить тебя осознанности. Поскольку управлять своими снами сможет только тот, кто может управлять своей жизнью. Ты же до этого момента плыл по течению. И еще ни разу не сделал самостоятельно ни одного гребка. Строго говоря, все, кто на кого-то работают, перестают управлять своей жизнью, в обмен получая стабильность. Но вся прелесть в том, что стабильность есть и когда ты на кого-то работаешь, и когда не работаешь вообще.

— Может глупый вопрос, но если Совет Сорока такой всемогущественный, почему он не откроет всем глаза?

— Зачем? Все ведь сами выбирают как жить. Я не призываю к революции. А говорю конкретно о тебе.

— Ты не обижайся дружище, но я не могу жить в воображаемом мире и сражаться с вселенским злом. Мне немного не до этого.

Обеденный перерыв подходил к концу и надо было завершать странную беседу. Я не очень понимал как к всему этому относиться. Как Леха узнал про ощущение дежавю? Как он меня нашел? Вроде бы по телевизору говорили, что многие шизофреники и вправду обладают самыми разнообразными талантами и этот «борец за мировое добро» так хорошо чувствует людей, что выдает им их мысли? От Лёхи пахло тем самым чудом, о котором мы так сладко мечтали в детстве, но заставили себя его забыть. Но все же ощущение чуда было не забыто во мне и оно каждый раз придушенно взвизгивало, когда что-то необычное происходило вокруг меня. Но, вместе с тем, на деле у людей такие чудеса заканчивались весьма печально: попаданием на деньги в сетевой компании, финансовой пирамиде или подсев на игровые автоматы. В любом случае, поверить в «Совет сорока» и прочую дребедень мой мозг решительно отказывался.

Леха прервал мои мысли новой фразой:

— Не заморачивайся так сильно. Я сейчас не советовал тебе и не рекомендовал и не приказывал. Лишь сказал о том, что будет. Сразу после того, как ты уволишься, я начну тебя обучать. В жизни, и во сне. А сейчас мне пора.

Он выкинул пакет недопитого фруктового кефира в урну и ушел.

А я, не смотря на Лехин совет не заморачиваться все таки очень сильно заморочился, обдумывая сказанное им. И еще это проклятая весна! Она всегда принимает сторону романтиков и авантюристов. Надо быстрее сбежать отсюда в тихие и спокойные казематы моей работы. Туда то уж точно дух свободы и новизны никогда не проберется.

* * *

Следующая неделя внешне прошла так же, как и у ваших соседей. Я исправно ходил на работу, а по вечерам слушал с каждым днем все более унывающий телевизор и периодически посещал питейные заведения. Пару раз встретился с теми, кого политкорректно называю друзьями. У меня их когда-то было много, но в следствии длительного периода социопатии я вдруг задумался, что много друзей это вредно и гадко. Ибо каждый из нас ходит с одной и той же темой и всовывает ее во все уши, которые на данный момент оказались свободными. Ну и я такой же. Допустим, повысили мне зарплату на работе. Я поделился этой новостью с одним, потом с другим, потом с третьим, четвертым, пятым, двадцатьпятым. Раньше никаких вопросов такой стиль общения у меня не вызывал. Но теперь он казался каким-то идиотским… Я стал чувствовать себя ксероксом, бессмысленно размножающим одну и ту же идею.

С большинством друзей расстался, но некоторых все же оставил, дабы не становиться совсем уж бирюком. Их было трое: моя бывшая начальница по прошлой работе Ира, авантюрист и неудачник Алексей, с которым мы сблизились еще в Университете и водитель маршрутки Дима. С последним я познакомился лет в четырнадцать на каком-то байкерском фестивале. Нас свела вместе общая тема безмерной любви к представительницам противоположного пола. Помню, как напившись изрядно водки, мы поспорили, кто больше перецелует в губы незнакомых девушек, выныривающих из темноты ночной улицы. Я тогда безоговорочно победил, поцеловав троих. На большее нам обоим запала не хватило. Не смотря на это, Дима проникся ко мне глубочайшим уважением, которое не прошло даже по прошествии многих лет. С ним я как раз сейчас и сидел в кафешке, неистово ностальгирующей по давно прошедшим 90-м.

Обсудили актуальные темы аля «я всегда знал, что Жорику эта работа не по зубам», «Ольга совсем оборзела, раз позволяет себе такое» и хит сезона «Маша, не поверишь, замуж вышла». Увы, все эти важные тайны и секреты сотен жертв и героев быта пролетали от одного моего уха до другого не спотыкаясь и не оборачиваясь. Даже если бы все Маши этого мира вдруг дружно вышли замуж… причем за одного и того же человека, я бы наверное лишь выдал вялое «в этом что-то есть». Не тот уже Дима. Совсем погрузился в околосемейные заморочки.

Но дело было не только в нем. Внутри меня кипело и булькало. Метафорично выражаясь я был комнатой, в которой кто-то умер. Точнее в этой комнате умирали регулярно: политолог, художник, писатель, массажист и еще с десяток личностей, которыми бы я мог стать. И вот неделю назад какая-то добрая душа приоткрыла форточку и смрад от умерших во мне личностей, потихонечку начал развеваться. Внутри пока осторожно и робко, но с каждым днем все сильнее стало подавать голос давно потерянное ощущение свободы. Был конечно и внутренний голос, который все отрицал и призывал к спокойствию. Он вполне убедительно доказывал, что разговоры с психами это еще не повод послать на три буквы устоявшийся мир. Но я понимал, что дело совсем не в Лехе. Он просто чуть-чуть нажал на больное место и то, что зрело во мне давно, тут же прорвалось наружу. Даже мой начавшийся алкоголизм был идиотской формой попытки взять в свои руки. Ничего лучшего я придумать не смог, поскольку распитие крепких напитков было самым простым и самым неэффективным способом что-то изменить. Но теперь все по-другому. Я уже знал, что никогда не смогу жить так, как жил раньше. Плевать… Лучше сдохнуть. Но менять свое время на деньги больше не стану.

В конце недели я, как нельзя кстати, получил свою долгожданную получку, сходил к шефу, сердечно поблагодарил его за все, что он для меня сделал и не сделал и написал заявление об уходе. Параллельно с этим поссорился с Пашей, который, веря в свои способности гениального конспиратора начал намекать на то, что меня сдал именно горрилоподобный Виктор, продающий кровлю предприятиям. Я попробовал намекнуть Паше, что догадываюсь, кто на самом деле стучал, как виртуозный пианист. Тот сначала смутился, зато потом вспомнил, что я должен ему пятьсот рублей, которые он зачем-то заплатил за меня, покупая подарок на день рождения бухгалтеру из параллельного отдела. Паша предложил рассчитаться на месте. Моим завереньям, что сейчас не самый лучший период и что, как только я найду работу, то сразу же отдам ему эти деньги, Паша верить категорически отказался и стал грубить, отпуская слова, за которые его маме стало бы очень стыдно. Позаботившись о репутации пашиной мамы, я стукнул его разок на прощанье и отправился домой.

Весна реанимировала жизнь вокруг. Свежий ветер и солнце, радостные птички, блестящие лужи. Не знаю, что я теперь буду делать, но сейчас ощущение жгучей радости охватило с ног до головы. Даже не помню, когда в последний раз со мной случалось что-то подобное.