– Все в порядке, – говорил Макс. – Мне никто не нужен. Все в порядке.
Кэт вышла из квартиры, спустилась по непривычного вида кирпичным пролетам, которые все еще напоминали фабричную лестницу, и зашагала вниз по улице, где у нее наконец-то начал ловить телефон. Она решила позволить Максу побыть с Лиззи в тишине.
В хосписе Лаффертона под названием Имоджен Хауз была свободная койка, и Кэт обо всем договорилась. Улица была пуста. В самом конце она загадочно темнела, что намекало на присутствие поблизости воды, хотя канала отсюда видно не было.
Совсем близко прозвонили колокола собора.
– Господи, иногда ты очень усложняешь задачу, – сказала Кэт вслух. Но потом с жаром вознесла молитву – за мужчину в квартире наверху и за женщину, которую скоро увезут оттуда умирать.
Пять
Сигнал мобильного телефона потревожил благочинную тишину, царившую на церковном собрании в соборе.
Дин прервался.
– Если это важно, выйдите с ним на улицу и ответьте.
Преподобная Джейн Фитцрой покраснела до ушей. Она приехала в Лаффертон всего неделю назад, и это было ее первое полноценное собрание.
– Нет, это может подождать. Я прошу прощения.
Она нажала на кнопку выключения, и Дин продолжил неторопливо двигаться по повестке дня.
Прошло больше часа, прежде чем она смогла проверить пропущенные вызовы. Последней звонила ее мать, но, когда она набрала ее номер, сработал автоответчик.
– Мама, извини, я была на церковном собрании. Надеюсь, все нормально. Перезвони, как получишь сообщение.
Следующие несколько часов она провела в Имоджен Хауз, где теперь служила капелланом, также являясь главным специалистом по связям с церковью в Бевхэмской центральной больнице. Это работа одновременно позволила ей и окунуться в местное сообщество, и вернуться к своим корням в церкви, где она могла полноценно принимать участие в богослужениях и таинствах.
На данном этапе самой важной частью ее работы было знакомство с разными людьми, которые в свою очередь могли бы приветить ее, чему-то научить и дать совет. Это был насыщенный день, конец которого она провела, сидя рядом с мужчиной под сто, намеренным, как он говорил, «пойти за телеграммой». Он выглядел как птичка, даже скорее как неоперившийся птенец – весь целиком из кожи и хрупких косточек, совсем маленький на широкой белой постели – и кожа у него была цвета сальной свечи, но глаза оставались ясными.
– Я дойду дотуда, юная преподобная, – сказал Уидфред Армер, сжимая руку Джейн. – Я задую все свечки, вот увидите.
Джейн сомневалась, что он проживет даже сутки. Он хотел, чтобы она оставалась с ним и слушала, как он, похрипывая, рассказывает одну историю за другой: о своем детстве, о том, как он рыбачил в канале в Лаффертоне и плавал в реке.
Когда она вышла из хосписа, она снова включила мобильный телефон. Он запищал и показал сообщение. «Джейн? – Голос Магды Фитцрой казался странным и каким-то далеким. – Ты там? Джейн?»
Она нажала кнопку вызова. Ответа не последовало, но и автоответчик в этот раз не включился. Она села под дерево, соображая, что ей теперь делать. Из всех соседей ее матери в Хэмпстеде она знала номер только одного, и он на три месяца уехал в Америку. Дом напротив принадлежал какому-то иностранному бизнесмену, который, кажется, там почти никогда не бывал. Полиция? Больницы? Она колебалась, потому что не хотела драматизировать и прибегать к таким мерам, пока еще сама не была уверена, что что-то не так.
ebooksa