Гейб заметно упал духом:
– Ну, значения я и сам пока не знаю. Я отслеживаю сейчас те двенадцать особей, которые не пошли на восток с остальными. Надеюсь, аномалия даст мне ключ к поведению большей группы. Странно, но четыре из десяти исчезли у меня с экрана сразу после двух часов. Если их даже убили, маячки сигнал бы все равно передавали. Мне нужно их найти.
– И я желаю тебе в этом только удачи, но в этом районе по-прежнему может быть опасно. Тебе сюда нельзя, старик.
– Может быть, это пары? – продолжал Гейб. – Но это не объясняет, почему все вдруг пошли в одну сторону. А от берега многие и через этот участок проходили.
Тео не мог заставить себя объяснить Гейбу, насколько ему плевать на крыс.
– Гейб, ты сегодня обедал?
– Нет, я с ночи тут хожу.
– Пицца, Гейб. Нам нужны пицца и пиво. Я угощаю.
– Но мне надо...
– Ты холостяк, Гейб. Пицца тебе нужна каждые восемнадцать часов, иначе ты не сможешь функционировать. И у меня есть к тебе вопрос об одном отпечатке, но сначала я хочу выпить на твоих глазах несколько кружек пива, чтобы потом можно было сослаться на уменьшенную правоспособность. Пойдем, Гейб, я отвезу тебя в страну пиццы и пива. – Тео ткнул в сторону “вольво”. – Антенну высунешь в люк.
– Ну, наверное, перерыв не повредит.
Тео открыл пассажирскую дверцу, и Живодер прыгнул на сиденье, сразу измазав его сажей.
– И псу твоему пицца нужна. Это будет гуманно.
– Ладно.
– Но сначала я все-таки покажу тебе кое-что у ручья.
– Что?
– След. Вернее, то, что от него осталось.
Десять минут спустя они уже сидели с запотевшими кружками в “Пицце с Хвоей” – единственной пиццерии Хвойной Бухты. Столик они выбрали у окна, чтобы Гейб мог присматривать за Живодером, который скакал вверх-вниз снаружи, разнообразя им панораму: вот улица, вот улица с собачьей мордой (уши врастопырку), вот опять улица, вот опять улица с мордой. После похода к ручью Гейб не не произнес ни слова – только пива заказал.
– Он так и будет скакать?
– Пока мы не вынесем ему ломтик пиццы, да.