Блин. Блин. И ведь она не врала. Трижды блин.
– Трикси, – сказал я. – Но ведь вы сами-то понимаете хоть, что все это неправильно. Зачем вы это делаете?
– Я защищаю то, что мне принадлежит, Ларри, – ответила она. – Это бизнес.
– Бизнес? – возмутился я. – Два человека уже погибли. Жизель и Джейк тоже были на волосок от смерти, и мне даже думать не хочется, что случилось бы с Инари, не окажись я там. Что, мать вашу, вы, по-вашему, делаете?
– Делать мне нечего, как тебе объяснять!
Я посмотрел на нее в упор.
– Вы и сами не знаете. Вы ведь не знаете, на ком он женится.
Она не ответила, но взгляд ее вспыхнул злостью – и досадой.
Я покачал головой.
– Поэтому вы уничтожаете всех женщин вокруг Артуро Геносы. Одну за другой. Вы даже не знаете, ту ли вы убили.
– Из всех штучек, что приходятся ему по вкусу, только одна осталась, – сказала она.
– Эмма, – выдохнул я.
– А как ее не станет, мне не надо будет бояться, что кто-нибудь стырит мое законное.
Мгновение я молча смотрел на нее.
– Вы с ума сошли. Уж не думаете ли вы, что это сойдет вам с рук?
– Хотелось бы мне посмотреть, как прокурор попробует обвинить меня в колдовстве.
Черт, этой дуре не хватало ума на то, чтобы поверить мне насчет Белого Совета. Да что там, ее настолько не интересовало ничего, кроме ее собственной персоны, что она и имя мое запомнить не могла. И все-таки, человек она или нет?
– Блин-тарарам, Трикси. У Эммы же дети.
– У Гитлера тоже были, – огрызнулась она.
– Нет, не было, – возразил я. – У него были собаки.