Я повторил имя только дюжину раз или около того, прежде чем над головой промелькнула тень, и что-то размером с охотничьего сокола обрушилось с небес, смазано махая крыльями, и запорхало примерно в двух футах передо мной.
—
Я не смог удержаться и не съязвить:
— Есть некая настоящая ирония в твоём использовании этого выражения, О Рыцарь Быть Может.
— Вперед! — Протрубил звонкий голос, словно актер, играющий шекспировскую пьесу. — Берись за меч, каналья! И мы посмотрим, кто истечет до смерти кровью от тысяч маленьких порезов!
Саня стоял с открытым ртом, его сабля всё ещё частично была в ножнах.
— Это… — Он потряс головой, как будто кто-то ужалил его в нос. — Это…
Небольшое воинственное существо оказалось стройным, атлетическим юношей, почти пятнадцати дюймов ростом, с прозрачными стрекозьими крыльями, растущими из плеч и копной пушистых, как одуванчик, лавандовых волос. Он был одет в одежды, которые выглядели так, словно были сняты с куклы Джо: оливково-серое обмундирование парашютиста с обрезанными рукавами и дырочками, прорезанными для крыльев. Он носил слишком много оружия для своего роста; большинство из него на нейлоновых ремешках, похожих на веревочки от бейджев, которые выдают на конвенциях. Один нож для писем висел у него на боку, как длинный меч, еще два пересекали друг друга за его спиной. Я подарил ему несколько ножей для разрезания бумаги на последнее Рождество, посоветовав держать половину в безопасном месте, как резервное оружие.
—
— Полегче там, генерал-майор, — серьезно проговорил я. — Саня, это — генерал-майор Тук-Тук Минимус, капитан моей домашней стражи. Тук, это — мой добрый товарищ Саня, Рыцарь Креста, который встречает опасность на моей стороне. Он хороший.
Фейри затрясся от возмущения.
— Он русский! И он даже не заметит различия между
Саня ошарашено слушал, но потом моргнул, отпустил саблю и поднял вверх руки. Он что-то произнес, что прозвучало мрачно и очень формально, и только тогда гнев Тука немного уменьшился. Он сказал Саня одно или два грубо звучавших слова, присовокупил к этому резко вздернутый подбородок, словно воскликнул: «Вот так», и повернулся обратно ко мне.
— Тук, — удивился я. — Неужели ты говоришь на русском языке?
Он удивленно глянул на меня.
— Гарри, — сказал он, словно в этом вопросе не было никакого смысла, — ты только что сказал это, не так ли? — он официально мне поклонился. — Чем могу служить тебе, мой лорд?
Я присмотрелся к нему чуть более внимательно.
— Почему половина твоего лица раскрашена в синий цвет?
— Потому что мы теперь Зимние, мой лорд! — отчеканил Тук. Его глаза несколько раз резко покосились вниз и в сторону. — И… скажи, это ведь не означает, что мы должны будем, есть холодную пиццу, так ведь?
— Конечно, нет, — совершенно серьезно кивнул я.