— Хорошо, Тонкий, — кивнул я.
Он медленно вдохнул и выдохнул. Затем сказал:
— Почему вы просто не открыли дверь, мистер Дрезден? Так было бы гораздо легче. Для нас всех.
— Я не слышал вас, — устало буркнул я. — Я спал внизу, в подвале.
— Бред собачий, — заявил Рудольф.
Тонкий перевел взгляд с меня на Руди и обратно.
— Спали, неужели?
— У меня очень крепкий сон, — пояснил я. — Держу подушку под одним из столов в лаборатории. Дремлю иногда там внизу. Приятно и свежо.
Тонкий изучающе смотрел на меня в течение минуты. Затем он, четко выговаривая фразы, произнес:
— Нет, вы там не спали. Вас там вовсе не было. Там нет достаточно большого пространства, чтобы скрыть мужчину в этом подвале. Вы были где-то еще.
— Где? — спросил я его. — Я имею в виду, это вовсе не большая квартира. Гостиная, спальня, ванная, подвал. Вы обнаружили меня на полу в подвале, в который имеется только один вход. Где еще, как вы думаете, я был? Вы считаете, я просто материализовался там из воздуха?
Тонкий прищурил глаза. Потом он покачал головой и вздохнул:
— Не знаю. Я наблюдал множество трюков. Видел, как парень однажды заставил исчезнуть Статую Свободы.
Я развел руками.
— Вы считаете, я сделал это при помощи зеркал или чем-то там таким?
— Может быть, — пожал он плечами. — У меня нет хорошего объяснения, как вы внезапно там оказались, Дрезден. А я становлюсь раздражительным, когда у меня нет для чего-то хорошего объяснения. Поэтому я начинаю копать до тех пор, пока что-то не нахожу.
Я усмехнулся ему. Я не смог это сдержать.
— Я спал в своей лаборатории. Проснулся, когда вы парни начали заламывать мне руки. Вы думаете, я вылез из секретного места, так хорошо спрятанного, что никто не нашел его в комнате подвергнувшейся полной зачистке? Или, может быть, я возник из воздуха? Какая из этих историй будет иметь смысл для судьи при рассмотрении гражданского иска, который я подам против Чикагского департамента полиции и Бюро? Ваша или моя?
Выражение лица Тонкого стало кислым.
Рудольф внезапно возник, справа от меня и с треском ударил кулаком по столу.