Лучшее за год 2007. Мистика, фэнтези, магический реализм ,

— Что может быть безумней, чем поклоняться изображению человека, распятого на кресте? Ничего. Это даже не смешно. А я хочу позабавиться.

Я не отрываю взгляда от его мокрого рта. Губы движутся — да, определенно они что-то произносят. Или же они слегка позевывают, словно плененный мною силач — жертва паралича или столбняка. Слюна выступает каплями, свисает вязкими нитями. Я давлюсь плотоядным зловонием, исходящим от раны. Его зубы темные, словно кремень, по краям — сколы. Тоскливо. Я спрашиваю:

— Кто ты?

— Отверстия закрываются. Отверстия открываются. Я Открывающий. Те, Которые Ждут, живут посредством меня. Ну а ты?

— Я атеист. — Это наполовину правда и достаточно приближено к правительственной работе.

— Вот и хорошо, Пинки. Это твой путь. А это — Тьютл. — Он показывает на чопорного адвоката в отличном костюме. — П. Т. нанимает только лучших. Прощай, приятель.

Через три недели Хиксу удалось выбраться из лечебницы «Кедровая роща», и я не был удивлен, прочитав оставленное им послание: ЗАКРОЙТЕ ОТВЕРСТИЕ, И ОТКРОЕТСЯ ДРУГОЕ.

Странный, странный мир. Именно Тьютл нынче оплачивает мою охотничью экспедицию на запад Америки.

9

Заместитель шерифа Леви назвал это арестом во имя защиты. Они бросили меня на койку в тюремной камере. Мертог так приказал, дабы уберечь меня от линчевания дружками Джейка. Оплакивая покойника, они уже вздернули одного на рассвете. Мертогу не было жаль, что похоронили «косоглазую змею вроде этого маленького сукиного сына». Шериф обещал поговорить с Троспером о подробностях нашей беседы. К завтраку все прояснится.

Я сник и потонул.

Все смешалось в клейком коллаже.

Хикс шатается по барам, и его ухмылка столь же чудовищна, как железнодорожный туннель.

Пшенично-белокурая головка Виолет склоняется к моему паху, но я настолько накачался виски, что могу только покрываться испариной и наблюдать за громадной тенью таракана, ползущего по керосиновой лампе; за столом портит воздух и храпит шериф.

Джейк пачкает штаны и беззвучно кричит, пока мой ботинок, молот богов, надвигается на него.

Линкольн машет людям, столпившимся на балконах. Взгляд его скользнул по мне. Мне двадцать два года, и я словно на колесах. Через три минуты я совершу первое убийство. Прежний грубый промах.

— Как-то я потерялся. А теперь нашелся. Мне помогла Сестра М, Солдатская Подруга, да, сэр, дасээр.

— Я бросил иглу и пристрастился к бутылке, как ребенок к материнской груди.

— У меня никогда не было жены, и никогда я в ней не нуждался. Жизнь моя проходит в скитаниях, и женат я на своем ружье.

Мужчина в костюме снимает цилиндр и сует голову в пасть заскучавшего льва. Челюсти смыкаются.

— Скольких ты убил, Джонах? — Виолет поглаживает мой раскаленный лоб.