— Гарвард, да будет вам известно. — Чтобы усугубить иронию, я произнес «Гах-вахд».
—
— Папа Коениг был раздосадован. Один из самых блестящих адвокатов Нью-Йорка… Он назвал меня неблагодарным бунтарем и отрекся от меня. Эй, да я обнаружил, что человека легче пристрелить, чем перевоспитать!
— И теперь вы пришли, чтобы пристрелить бедного Рубена Хикса.
— Рубен Хикс — вор, убийца и каннибал. Было бы весьма благоразумно прикончить его, если получится.
— Каннибал — это тот, кто питается представителями собственного вида.
— Что, разве Рубен не считается представителем человечества? — уточнил я.
— Это зависит от вашего определения человека, мистер Коениг, — с улыбкой проговорил Батлер. От улыбки его лицо перекосилось и стало еще более отвратительным. — Если он ходит на двух ногах и носит пиджак с галстуком, значит, он человек? Или если знает, как сказать «пожалуйста» и «спасибо»?
— Сдается мне, что наш разговор зашел не туда. В городе о вас много говорят. А в публичном доме вы просто легенда.
— Герой-пейзанин, так?
— Скорее, разжалованный дворянин. Не могу понять, что вы здесь делаете. Чтобы опуститься, могли бы найти место и получше.
— Я приехал в Пурдон давным-давно. Приплыл из Лондона, где весьма успешно подвизался в антропологии, когда меня исключили из медицинского университета. Уж очень я брезглив.
Занимался физикой и астрономией, но примитивная культура всегда была моей страстью. Ритуалы, первобытная энергия.
— Здесь примитивной культуры в избытке.
— Несомненно.
— Мама умерла? — опять пробормотала карга, размахивая трубкой.
Батлер вновь затянулся. Его бесцветные глаза стали ярче, и, когда он заговорил, его слова звучали более взвешенно.
— Я следил за вашими успехами. Вы умны, изобретательны, упорны. Боюсь, Рубен проглотит вас живьем, но если кто-то и может прекратить его злодеяния, то это вы.
— Свинец обычно отрезвляет людей. Странно слышать рассуждения о зле из уст столь порочного оккультиста, как вы. Думаю, вы непосредственно заинтересованы в этом преследовании. Должно быть, он задел ваше самолюбие или что-то в этом роде.
— Поскольку я знаю, что он собирается использовать меня для жертвоприношения крови, то я чрезвычайно заинтересован.