Она знала, что он не захочет, и Ганс тут же ответил с видимым облегчением:
— За птицами? Нет, это не мое. Извини. — Он помедлил. — Ну вот, — повторил он. — Знаешь… все было здорово, да? Это была чудесная ночь.
— Да.
Честно говоря, это
— И, надеюсь, я рассеял твои страхи по поводу тех вальпургиевых танцоров.
— Ах, это. Да, полагаю, я вела себя глупо — но я их
— Ты неисправима, — сказал он с последней, еще ночной, дразнящей улыбкой и взял ее за руку.
На миг Сьюзен показалось, что сейчас он встряхнет ее, как доброму коллеге, но Ганс немного подержал ее ладонь, наклонился и легонько поцеловал девушку — совсем как в лифте. Она отметила, что рука его горяча, а губы сухи. Направившись к двери, он внезапно пошатнулся и привалился к стене.
— Ганс, с тобой все в порядке?
— Не знаю, что это такое. Наверное, я отвык от выпивки. Раньше я неплохо переносил похмелье. Старею, старею. Прощай, мышонок. — И он ушел.
Сьюзен вернулась в Лондон с головой, набитой птицами. Нойзидлерзее оказалось дивным местом. Она была права, взяв неделю отпуска после Конгресса, хотя и знала, что это не одобрят. «Эллифонт» ожидает, что ты вернешься с семинара немедленно и тут же примешься ускорять его процветание — о это волшебное слово! — и, конечно, займешься ростом собственной карьеры. Но в данный момент Сьюзен было плевать на все это. Однако ее горизонт омрачало небольшое облачко — странная тошнота, преследовавшая ее два последних утра. Рановато для симптомов беременности, к тому же тем же утром она приняла противозачаточную таблетку. Ладно, если это продолжится, она купит тест.
В офисе ее не ждали раньше следующей недели, но уже пришло два факса с текстами, требующими перевода, и кто-то оставил на автоответчике срочное послание. Позвонить в госпиталь — в госпиталь, о котором Сьюзен никогда не слышала. Наверное, что-то связанное с ее работой; документы, должно быть, медицинские, хотя она обычно не занимается медицинскими бумагами. Взглянув на первую страницу факса, она зацепилась за одну фразу и вспомнила кое-что, что ускользнуло от ее внимания на Конгрессе. «Jemand der dir nahe liegt»[51] не означает того, кто находится рядом с тобой в пространстве, вроде соседа в смежной комнате. Это подразумевает человека близкого и дорогого, того, кого ты любишь. А если таковых не имеется, то тебя самого. Девушка сердито велела себе не глупить и не впадать в паранойю. А потом зазвонил телефон.
Это был тот неизвестный госпиталь, и голос того, кто звонил, некоего доктора Бермана, звучал настойчиво и встревоженно одновременно.
— Мисс Фаринг? Мы пытались связаться с вами. Вы были на Конгрессе «Эллифонта» в Штейншлаге, правильно?
— Да, была. А что?
— Одновременно с группой ученых?
— Ксенотрансплантологов, — подтвердила Сьюзен, удивляясь, отчего ее собеседник сам не употребил это слово.
— Мисс Фаринг, пожалуйста, выслушайте меня и отнеситесь терпеливо. Я должен задать вам один вопрос. Вы не вступали в какой-либо… близкий контакт с кем-нибудь из этой группы?
— А ваше ли это дело?
— Боюсь, что да. И очень важно, чтобы вы мне ответили.