Он кивнул.
Я представился и после нескольких минут смущения обнаружил, что оказался не в Сандейле и не в «Солнечном Би&Би». Но даже солнечный день там не был бы для меня столь радостным, как в том доме, особенно когда я узнал, что смогу остановиться на ночь. Когда я спросил о картине и о девушке, Эд, как он просил его называть, пригласил меня присоединиться к нему в гостиной за чаем, после того как я «поселюсь». Моя комната была очень милой, уютной и чистой, без бросающего в дрожь сопровождения в виде плюшевых медведей, слишком часто представленных в таких местах, как всякие «Би&Би». Из окна открывался вид на беспокойное море, серые волны, унылый полет чаек и мыс с белой часовней, чей высокий шпиль был увенчан не крестом, а корабликом с неподвижными парусами.
Когда я нашел его в гостиной, Эд с подносом, заставленным чаем и печеньем, сидел за низким столиком перед чудесно горящим камином, превращавшим комнату в своеобразный райский уголок. Холодный дождь стучал в окна, но внутри было тепло и сухо, в воздухе плавал легкий аромат лаванды.
— Проходите, проходите, садитесь с нами. — Эд махнул рукой, такой артритной, какую мне еще никогда не приходилось видеть, превратившейся в подобие лапы.
Я уселся в раскидистое зеленое кресло напротив него. Кресло-качалка завершало треугольник вокруг нашего столика, но оставалось пустым, на нем не было даже кошки.
— Тереза! — воскликнул он снова громким голосом, напомнившим мне молодого Марлона Брандо, зовущего Стеллу.
Мне подумалось, что он мог быть немного не в своем уме, но в тот самый момент, как в голову закралась такая мысль, послышались женский голос и звук шагов из другого конца дома. Признаю, на мгновение я действительно представил, что это будет сероглазая женщина, как будто я попал в некое волшебное царство, где нет времени, разрушительное действие которого столь сильно изменило лицо Эда.
И тогда вдруг старое лицо на время утратило свой морщинистый вид и приобрело поистине божественное выражение. Я проследил за его взглядом и увидел, как в комнату входит самая старая женщина на свете, и поднялся с креста.
— Тереза, — сказал Эд. — Это мистер Делано из Кастора.
Я быстро пересек комнату и протянул руку. Она изящным жестом подала мне свою маленькую ладонь в мягкой перчатке, улыбнулась зелеными глазами, плавно и грациозно направилась к креслу. Но шаги ее были мучительно мелкими и медленными, идти сзади было поистине уроком терпения. Мы шли к Эду, который взялся наливать чай столь сильно дрожавшими руками, что фарфор звенел, как куранты. Как эти двое смогли прожить так долго? Где-то запела кукушка, и я почти ожидал, что она запоет опять, прежде мы дойдем до цели.
— Боже мой, — сказала она, когда я наконец стоял позади кресла-качалки. — Вот уж никак не думала, что молодой человек может так медленно ходить.
Она быстро уселась в кресло без всякой помощи с моей стороны, и я осознал, что это она примеривала свой шаг к моему, в то время как мне казалось, что сам я иду так медленно именно из-за нее. Не оставалось ничего другого, как направиться к своему креслу. Эд ухмыльнулся и предложил трясущейся рукой звенящие чашку и чайную ложку, и я быстро забрал их у него.
— Мистер Делано интересуется Елизаветой, — сказал Эд, протягивая другую звенящую чашку с ложкой женщине. Она протянула руки и приняла их, под опасным, как мне показалось, углом наклоняясь с кресла.
— Что вы знаете о ней? — спросила она.
— Мистер Эмиль Кастор сделал много, по меньшей мере тысячу рисунков одной и той же женщины, но ни один из них по качеству даже не напоминает эту картину. Это все, что я знаю. Мне не известно, кем она ему приходилась. Я не знаю больше ничего.
Эд и Тереза, потягивая чай, обменялись взглядами. Тереза вздохнула.
— Ты скажи ему, Эд.
— Это началось, когда Эмиль Кастор приехал в городок, этакий человек из большого города в своем красном экипаже и с усами.
— Но приятный.
— Да, его манеры были при нем.
ebooksa