Не обращая внимания на назойливый звон будильника, вот уже десять минут раздававшийся в ее тесной комнатушке, Клаудия упорно продолжала работать, думая: еще немного краски здесь, еще один мазок кистью там, еще теней на заднем плане. Ей просто необходимо было чуть-чуть больше всего: времени, красок, вдохновения.
Может быть, именно в одну из таких ночей ей не помешало бы пропустить смену и просто рисовать, рисовать до утра, потом спать, спать до полудня, и съесть гигантский завтрак в заведении «У Большого Эда» через дорогу от дома. Блинчики, овсяные хлопья, домашняя ветчина и много-много кофе — столько, сколько влезет в нее. Но она знала, что этому не бывать никогда. Деньги. Ей нужны были деньги, так же как и ее семье там, откуда она приехала.
С тяжелым вздохом, быстро переросшим в смех, она вынуждена была признать, что это еще вопрос, к чему именно относилось определение «Вот дерьмо!». Может, и к тому и к другому, подумала она и решительно выключила будильник, стукнув по нему сильнее, чем требовалось. После трех часов напряженного рисования, стирания и перерисовывания на плотно загрунтованном холсте начал постепенно обретать очертания городской ландшафт, набросанный темными мазками: желтые фонари, тенистые аллеи и заросшие сорняками ограждения в виде цепей на столбиках. Она уже готова была сдаться и оставить картину незаконченной, поскольку не могла позволить себе изводить понапрасну краску. Тем более что в пятницу уже пора вносить плату за эту комнату в доме, расположенном в десяти кварталах от здания Законодательного собрания.
Клаудия еще раз повторила креольское ругательство, смачно выплевывая каждый слог, стянула с себя старую фланелевую рубашку и попыталась оттереть краску с рук. Темно-красная, ярко-синяя и черная краска въелась в ее шоколадную кожу. Клаудия посмотрела на липкий завиток на тыльной стороне правой руки, и глаза ее вдруг затуманились. Своей формой мазок напомнил ей о чем-то, что она давеча ночью видела на работе. Нечто, что она заметила краем глаза, когда ее такси пронеслось по улице с односторонним движением в центре города.
Расплывчатая фигура человека в черной шляпе и темно-синей куртке, исчезающая в конце дорожки из красного кирпича. Идущая очень быстро, преследующая кого-то или убегающая от кого-то — этого она сказать не могла.
Бросив последний взгляд на картину (неоднородная, слабая — таков был ее приговор), она торопливо натянула на себя линялую фуфайку с эмблемой штата Северная Каролина, сунула в карман зимнего пальто бейсбольную биту с короткой рукояткой и заперла дверь своей съемной комнаты.
Пол в коридоре предательски заскрипел под ее торопливыми шагами, тем самым отдав ее на растерзание Ферди, живущего по соседству. Ферди был не только выходцем с Балкан, но еще и писателем, а это означало, что он искал любой удобный повод покинуть свою комнату, чтобы пообщаться.
— Клаудетта! — воскликнул он. — Идешь на работу?
«Вот уж действительно специалист в области очевидного. Хотя парню никак не удается запомнить мое имя», — подумала Клаудия.
— Опаздываю на работу, — с нажимом произнесла она, пытаясь обойти Ферди, но тот, стремительно шагнув вправо, блокировал ее, совсем как игрок в регби.
— Но ты непременно должна послушать эту историю, — сказал он, вытаскивая жеваную страницу «Роли ньюс энд обзервер» из кармана коричневого махрового халата, надетого поверх рубашки и черных джинсов.
— Реально опаздываю, Ферди!
Клаудия уже начала прикидывать в уме пути обхода мускулистого серба, но передумала. Если у Ферди был интересный сюжет, то сопротивляться было бесполезно. Шеф Клаудии в таксомоторной компании смотрел на ее опоздания сквозь пальцы, но нельзя же испытывать его терпение до бесконечности.
— Задержись на минутку. Я нашел эту заметку на обороте раздела «Метро». Всего два абзаца. Вот послушай: «Полиция Роли расследует серию мелких преступлений, имевших место в Оаквуде, недалеко от делового центра. В заброшенном доме обнаружены подручные средства для расфасовки героина, а также средства для поджога. Кроме того, три автомобиля были варварски разбиты, бездомные, число которых не установлено, стали жертвами нападений».
Клаудия уже успела забыть, что опаздывает, и во все уши слушала Ферди, голос которого гулко разносился по коридору. От него пахло колбасой и пишущей машинкой.
— И обрати внимание… — продолжил Ферди, взволнованно меря шагами коридор, — обрати внимание, что о людях они говорят в самом конце, после испорченной собственности. Как будто дома и машины важнее людей!
Ферди перешел на крик, а Клаудия уже на целых двенадцать минут опаздывала на работу. Она положила руку на его широкое плечо. Он перестал ходить взад-вперед и глубоко вздохнул.
— Письмо издателю? — подняла брови Клаудия.
— Да! — радостно откликнулся Ферди. Он схватил Клаудию в охапку и поцеловал в щеку, уколов отросшей щетиной на подбородке. — Ты просто гений, мой друг. Всегда знаешь, что надо делать. А я знаю, как это написать… — продолжал бубнить Ферди, уже сидя за маленьким деревянным письменным столом и вставляя новый лист бумаги в допотопную пишущую машинку.
ebooksa