Неупокоенные

И мы ждали – и ждем – наш волшебный поцелуй: прощение.

Минна

Минна увидела Дэнни в гостиной, когда мама произносила свою речь. Сначала она подумала, что он пришел поддержать ее или выслушать ее извинения, но потом заметила, что он в полицейской форме, а рядом с ним стоял еще один коп. Она старалась привлечь его внимание и помахать Дэнни, но это было сложно, потому что она сидела в первом ряду и все на нее смотрели. А взгляд Дэнни был прикован к Кэролайн.

Где черти носят этого Трентона? Минна нигде не могла его найти.

– Можно не знать человека всю жизнь… – говорила мама, и Минна отвернулась, как будто она говорила про нее. И Кэролайн действительно смотрела на нее. Этого не было в ее речи, когда она репетировала перед Минной сегодня утром. Они обе притворялись, что ничего не произошло и они не спали под одним одеялом, как нормальные мама и дочка.

– Я была замужем за Ричардом двадцать два года, и все же он в каком-то роде оставался для меня загадкой, – продолжала Кэролайн. Все молчали, кто-то кашлянул. Минна смущалась от того, что мама смотрела прямо на нее, и хотела отвести взгляд, но не могла. – Но кое-что я знала о нем наверняка: Ричард умел наслаждаться жизнью, как никто другой. Иногда он мог в этом переусердствовать. – По комнате прокатились редкие смешки. – Однажды он решил, что мы все должны пойти в поход. Он потратил неделю, чтобы выбрать самые лучшие палатки, самое лучшее место для рыбалки и сбора ягод. Он сам хотел наловить рыбы и набрать ягод и не позволил мне взять с собой даже баночку консервов. Ну, наш поход длился примерно полчаса. Меня сразу же покусали комары, Минна заработала ожоги от ядовитого плюща, и все жутко проголодались. В итоге ночевали мы в мотеле.

Теперь засмеялись уже все гости. Минну сковал страх: она забыла. Она совсем забыла про тот поход, а сейчас, после слов матери, вспомнила, как отец ходил по берегу реки в широкополой шляпе с перьями, как переливалась на солнце голубая речка, как отец звал ее поплавать, как он осторожно и заботливо протирал ромашковым лосьоном ее руки, все красные от ожогов от плюща.

Что еще она забыла? Сколько еще приятных и хороших моментов, связанных с отцом?

Минна знала, что он любил жизнь. По-своему и не всегда правильно, но любил. Из-за этого возникали проблемы, но они все были как небольшие черные точки на блестящей глянцевой фотографии его жизни.

Впервые в жизни к ней пришла мысль: может, во всех их проблемах и разногласиях был виноват не только отец?

– Когда люди умирают, прощать их становится проще, – сказала Кэролайн. Она опустила глаза на бумажки, которые держала в руках, и Минна знала, что она не читает по ним. Когда Кэролайн вновь подняла глаза, в них застыла мольба. – Мы всегда старались сделать все, что от нас зависит… – Она наконец-то перестала смотреть только на Минну и обвела взглядом всех присутствующих. Минна не могла понять, была ли мама пьяна или нет. Кэролайн никогда не говорила так искренне, даже – или особенно – когда она была пьяна. – Я очень любила Ричарда, даже после развода. И мы всегда были очень близки. – Ее голос задрожал, и Минне пришлось вцепиться в стул, чтобы не сорваться и не убежать прочь из гостиной. – Я прощаю его за все. В том числе и за то, что он умер, хотя знал, что я буду очень по нему скучать. Мне есть еще о чем сказать, но ведь так всегда. Всегда остается что-то, о чем можно долго говорить.

Гостям понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что речь Кэролайн окончена – так странно она все подытожила. И только после того, как Кэролайн присела рядом с Минной, гости начали тихо переговариваться. Если бы это был спектакль, они бы зааплодировали, но вместо аплодисментов раздались вздохи, всхлипы и скрип стульев. А потом место у микрофона занял Грег, двоюродный брат Минны.

– Ну как тебе? – прошептала Кэролайн. От нее пахло водкой. Значит, он не трезвая. Но это уже не важно. Вместо ответа Минна сжала ее руку. Она боялась, что если заговорит, то опять расплачется.

Но, слава богу, все закончилось быстро. После Грега слово взял муж сестры Ричарда, так как она отказалась приехать, ведь всю свою сознательную жизнь брат с сестрой только и делали, что ссорились. Потом речь произнес деловой партнер Ричарда, и Минна отметила для себя, что выглядит он даже лучше, чем раньше. Но еще до того, как она успела задаться вопросом, женат он или нет, все закончилось. Ну, по крайней мере, большая часть поминок была позади. Гости окружили Минну. Они подходили по очереди, прикасались к ее рукам своими ладонями – гладкими, мозолистыми, шершавыми как старая бумага – и участливо шептали «мне так жаль» и дышали на нее алкоголем и мятными леденцами.

Минна увидела, как Дэнни пробирается к ней сквозь толпу, отодвигая людей вежливо, но твердо. На нее он даже не смотрел. Но прежде, чем она смогла его окликнуть или вообще хоть что-то сказать, он быстро прошел мимо и остановился перед Кэролайн.

– Миссис Уокер, не могли бы мы с вами отойти куда-нибудь и поговорить? – сказал Дэнни напряженным голосом. В тот же момент Минна заметила другого копа, который стоял позади, заткнув большие пальцы за ремень. У него были угри и герпес на губе, и выглядел он как плохой актер, играющий полицейского.

– Я же говорила, – выдохнула Кэролайн, – что у меня теперь девичья фамилия.

– В чем дело? – Минна подошла поближе, специально, чтобы Дэнни на нее взглянул. Он всего лишь на секунду скользнул по ней взглядом.

– Нам очень жаль, что пришлось побеспокоить вас в такой момент, – и, судя по всему, ему действительно было жаль, – но не могли бы мы поговорить наедине?

– В чем дело? – Минна повторила свой вопрос громче, и несколько человек из числа гостей обернулись на них. – Дэнни?