Неупокоенные

Минна резко вздохнула. Адриана этого не заметила. Она теперь смотрела на Кэролайн.

– Ее собирались похоронить… – продолжала женщина дрожащим голосом. – Уже читали ее любимый псалом – двадцать третий: «Господня земля, и исполнение ея, вселенная и вси живущии на ней». Я не могла на это смотреть. Не могла этого вынести! Я очнулась только на пути сюда. Я должна была приехать сюда… – ее руки задрожали так, что кубики льда в стакане стали биться друг об друга. – Это моя вина! Я была за рулем! Я должна была увидеть ту другую машину… Я должна была… спасти ее…

– Твою мать! – прошептал Трентон. – Она моя сестра…

– Минна, – резко сказала Кэролайн, – налей Адриане выпить.

Они сидели в молчании, пока Минна не принесла виски. Ей пришлось осторожно вынуть стакан из пальцев Адрианы – она сидела в оцепенении и как будто забыла, как ими двигать. Кэролайн чувствовала одновременно жалость и страх. Она помнила ту девушку на фотографии: широкое открытое лицо, веснушки и искренняя улыбка, как у ребенка из рекламы хлопьев или еще какого-нибудь «завтрака для всей семьи». И глаза. Ярко-голубые глаза. Как у Ричарда. Как у Трентона.

Кэролайн помнила, как ей позвонили из полиции и сообщили, что Трентон попал в аварию. Как она тогда мчалась на машине до больницы сквозь темноту, которая была готова ее поглотить в любую минуту.

Кэролайн встала. Адриана сжалась так, как будто ожидала, что она подойдет и ударит ее. Но Кэролайн больше не злилась – ни на Ричарда, ни на Адриану. В тот момент прошлое отпустило ее, она почувствовала долгожданную свободу и разлившееся по телу тепло и даже забыла о распухших лодыжках и похмелье.

Она не собиралась прощать его, все случилось как-то внезапно, как глоток воздуха после долгого погружения под воду. Теперь все кончено. Кэролайн просто любила его и ненавидела в одно и то же время. И это ее устраивало.

Она закрыла глаза и представила, что все комнаты в ее доме были атомами, которые составляли целую вселенную секретов и тайн. И она сама была в плену прошлого в ядре одного из атомов.

А теперь Кэролайн была свободна.

Она осторожно взяла Адриану за руку и сказала:

– Это не ваша вина.

– Она моя сестра… – снова прошептал Трентон, на этот раз, казалось, что он обращался к стене.

Сандра

– Я всегда хотела брата, – тихо сказала Ева, – а мама никогда не говорила мне про отца. Она сказала, что я из пробирки. Но это ложь.

– А теперь ты знаешь правду, – мягко сказала Элис.

– Наверное… наверное, это то, чего я всегда хотела, – знать правду. – Ева смотрела, как ее мать плачет в плечо Кэролайн. – Как бы я хотела, чтобы она не плакала. Она не виновата… – И вдруг она твердо сказала: – Я думаю, я готова.

– К чему готова? – спросила я, но она не ответила. Воздух задрожал, как струна скрипки. – К чему готова? – повторила я уже громче.

По телу прошел сильный спазм. Элис закричала. На секунду стало совсем темно. Когда тьма рассеялась, и я снова увидела столовую, наш скелет из лестниц и двери, которые открывались и закрывались как челюсти. Я почувствовала, что стала более легкой и какой-то… пустой.

– Ева? – прошептала Элис. Но никто ей не ответил.