Неупокоенные

22
18
20
22
24
26
28
30

Новенькая исчезла.

– Ну что ж, – сказала я, не понимая, почему мне так грустно и завидно в одно и то же время, – их нашли. Вивиан и Ева. Двое из трех пропавших детей найдены.

– Хватит, Сандра, прошу, – жалобно попросила Элис, как будто она была жертвой, а я – злодеем.

– Слишком поздно, Элис. Больше нет смысла притворяться.

Она глубоко вздохнула, как будто чайник на кухне засвистел.

– А тебе? – спросила она.

– И мне тоже.

Тишина. В ней я услышала, как постепенно оседают наши стены под действием гравитации и времени.

– Почему ты сказала, что Мартин стрелял в тебя? Столько лет ты лгала мне. Или ты правда забыла?

– Разве это имеет значение? – Я в какой-то мере снова почувствовала себя живым человеком, который устал скрывать правду. Она все равно вылезет из темных углов, как ее ни прячь. – Ты же знала правду все это время. Ты же была там.

– Да, знала, – сказала Элис, – но я ждала, пока ты сама обо всем вспомнишь.

– Да я и не забывала… – Было очень трудно говорить, думать, вспоминать. – Я просто хотела, чтобы всего этого не происходило со мной.

Мы замолчали. Адриана пялилась стеклянными глазами в стену, как идиотка. Трентон порвал на полосы уже не одну салфетку. Я была готова в тот момент поменяться местами с любым из них – для живых у всего есть начало и конец. Для меня конца не было.

– Зачем ты это сделала? – тихо спросила Элис.

– Я не знаю. – Это было отчасти неправдой: на то, что я совершила, было множество причин – и ни одной. Может, потому что Мартин сказал, что мне нужна помощь специалиста, и тогда я поняла, что он от меня устал. Может, потому что я пила так запойно, что не могла остановиться. Может, потому что я настолько устала, что даже сон не помогал.

Но основная причина – это одиночество. Это как жить долгие годы на дне глубокой ямы, откуда лишь один выход.

– Они копают там, – вдруг сказала Элис пустым голосом, – под плакучей ивой.

– Я же говорила, – ответила я. Больше нет смысла врать и притворяться. Я винила Мартина за то, что он не любил меня, пока это не привело к трагедии.

Все тайное становится явным.

Трентон