Противиться судьбе бессмысленно. Сегодня на восходе Четыре пса чёрного человека возвестили конец. Кто сказал, что речь шла не о них? Давече вечером он видел, как три струйки крови на его ладони, Три вечерних зари, соединились! Кто сказал, что речь не об этом? А Две смерти… Брат Дамиан грустно усмехнулся: что ж, он сам их создал. Он создал их сам, позаботившись о жене и сыне капитана Льва! Это плоды, тяжёлые, опрометчивые, его собственных рук, и теперь с ними иметь дело. Кто сказал, что речь не о них?! И может, брат Дамиан за это обречён на вечные муки, но сожалеет лишь об одном – что где-то ошибся. Смертей должно было быть три! Позаботься он о девчонке, никакие бы знаки не совпали. Это непростительная ошибка. А древние книги, Калибан, никогда не ошибаются. И пращур Глеб по прозвищу Бык действительно был великим провидцем. Только вот интересно, к кому он обращал своё послание-предостережение, – как читать Книгу?! – к таким, как брат Фёкл, или к таким, как брат Дамиан? Вот он, главный вопрос. Ответь на него, и получишь в подарок весь мир.
– Но что он делает? – Озадаченность в голосе хромой обезьяны позабавила брата Дамиана.
– По-моему, танцует, – усмехнулся он.
– Там, рядом с очищающим потоком, чуть правее бычьей головы, посмотри. – Озадаченность нарастает. Если б брат Дамиан мог, он бы расхохотался в полный голос, но этот холод мешает. – Дверь… Совсем небольшая, видишь? Но там глухая стена, никакой двери там не было.
– Там её и нет, Калибан. Она предназначена только для него.
Густая неподвижная темнота, и в ней холод. Неожиданная испарина на лбу. От едва не произнесённой вслух постыдной просьбы положить руки ему на шею и мять, мять, пока не вернётся тепло, а может, и вправду, одним быстрым неощутимым движением сломать её и наконец избавить от этого мучительного неодолимого холода.
Лицо обезьяны-демона отодвинулось. Калибану страшно. Им всем страшно. Их жалкие интриги останавливаются перед этой надвигающейся тьмой: на тебя одна надежда, Светоч…
Брат Дамиан всё же тихонечко рассмеялся. Этот человек внизу перестал танцевать. Обернулся, бросил взгляд на альков Бориса, хотя уж о нише точно не мог ничего знать. А он и вправду очень опасен. Брат Дамиан прекратил смеяться. Человек внизу двинулся к двери. Она похожа на дверцу в подсобку для хранения инвентаря, зачем-то констатировал брат Дамиан. «Воришка» подошёл к двери, положил на неё руки, и дверь поддалась. Брату Дамиану понадобилось совсем немного поднапрячь слух, чтобы разобрать, как он чуть слышно прошептал женское имя. Ева. Брат Дамиан не вздрогнул, только этот холод шевельнулся в нём.
«Ева… Но хватит на сегодня совпадений», – теперь спокойно подумал он, наблюдая, как «воришка» вошёл в Лабиринт.
– Светоч, – позвал Калибан. – Он знает, что Разделённых не существует. Он сам мне сказал об этом.
Брат Дамиан смотрел, как дверь закрылась, а потом незаметно вместо неё вновь проступила кирпичная кладка. Дверь исчезла.
– Разделённые существуют, Калибан. Древние книги никогда не врут, – отозвался брат Дамиан. – Разделённые существуют, и сейчас он с ними встретится.
Глава 15
Нить в Лабиринте
1
Фёдор зажёг фонарь и поднял его над головой.
«Нет-нет-нет… Уходи, тебя здесь не может быть».
Тот же встревоженный старческий голос. Фёдор посветил перед собой:
– Кто здесь?
Шлепок по воде, и тишина. Фёдор чуть наклонился, посветил вперёд. Прошмыгнула крыса в канавку с выходом подземных вод. Вторая крыса, ослеплённая, поднялась на задних лапках, смотрела на источник света, её маленькие глазки блестели. К счастью, Хома соорудил под днищем лодки надёжный тайник: в нескольких слоях промасленной кожи бездымные фонари не отсырели, как и оружие, как и то, что дала ему Аква. По всей видимости, он действительно находился в заброшенной системе тоннелей, техническом сооружении неведомого назначения. Но дети капитана Льва, совсем маленькая Аква и старший братик играли здесь в ту счастливую отцветшую пору, когда над головой Фёдора вместо мрачного Храма Лабиринта ещё находилась Обитель капитанов, укреплённый форт с большой залой, где устраивали пиры. Фёдор знал, куда идти.