– Чёрт, – процедила Раз-Два-Сникерс.
Что это было? Она размякла?! И вообще… Она снова почувствовала это внезапное раздражение на себя, – размякла, оставила себя без горячего обеда, – и подумала, что поступила верно.
– Хрен с ней и с её гнездом, пусть себе живёт… – сплюнула Раз-Два-Сникерс. И совершенно не понимая почему, рассмеялась. Она всегда была охотницей, самой искусной и опасной охотницей Шатуна. Часто её жертвами становились не какие-то птички, а намного более крупная дичь, но сейчас она рассмеялась, и ей стало легко.
– Баланс сил в природе, – ухмыльнулась. Икша остановила её от бессмысленной и глупой попытки прорваться сквозь туман, и она оставила Икше её тупую птицу. – Гнездо у неё в июле! – Ладно, хрен с ним, баланс так баланс.
Пока она набирала воду, случилась ещё одна странная вещь. Эта нелепая горлица в благодарность за оставленную жизнь попыталась напасть на неё. Птица била в воздухе крыльями и старалась атаковать открытые части её рук.
– Да ты совсем идиотка! – стала отмахиваться Раз-Два-Сникерс. – Пошла вон, чёртово отродье! Я уже жалею, что не прибила тебя…
Набрала одну фляжку закрепила на поясе, быстро отвинтила крышку у второй и… в листве напротив, в глубине хищно горели глаза. Дикий зверь или ещё что-то более чудовищное. В следующий миг туда, в глубину был направлен ствол с серебряной пулей. Прошелестел лёгкий ветерок, глаза исчезли, это лишь игра кружева листвы. Раз-Два-Сникерс сглотнула и подумала, что надо побыстрее возвращаться.
4
Она наступила на тень, когда до входа в церковь было уже рукой подать. И почувствовала только лёгкое головокружение. Но всё же… Она резко обернулась. Икша сонно, без интереса наблюдала за ней. К этому она уже начала привыкать. В траве лениво стрекотали насекомые. Некоторых из них, особо мерзких уродцев, как из плохого сна, она никогда не встречала прежде. Но и к подобному Раз-Два-Сникерс успела привыкнуть. Ничего не изменилось. Она сделала шаг вперёд. Задышалось свободней. Быстро направилась ко входу в церковь. И опять обернулась. Посмотрела на свои следы. Она не знала, что произошло. Но случилось это, когда она стояла на тени. Овальном пятне, вытянутом к зданию напротив.
Она поднялась в свою звонницу. Вылила воду в канистру. Подумала, что стоит сходить набрать ещё порцию. И всё-таки подстрелить себе к ужину какую дичь.
– Эту чёртову горлицу! – сказала она. Ухмыльнулась. И посмотрела на проём звонницы. Солнце оттуда уже ушло, но стояло пока довольно высоко. У неё достаточно времени. Раз-Два-Сникерс подошла к проёму и выглянула наружу. Но почему-то не повернула голову вверх, чтобы определить время по солнцу. Посмотрела на землю. На тень. Пятно было не овальным – круглым. Какая-то сухая хрипотца булькнула в горле Раз-Два-Сникерс. Круглым, как голова. А под ней начинается силуэт тела. Две расходящиеся полоски ног уходили к косяку выбитой двери. Она смотрела на тень человеческой фигуры. Только в несуществующей двери никто не стоял. Лишь гулял ветер, и даже задней стенки у дома не было, обрушилась, бывшее помещение успело зарасти невысоким кустарником. Просто тень от ног обрывалась ровно на линии порога, а дальше шла пустота. Она пошевелила губами. Такого не могло быть – эту тень никто не отбрасывал. И конечно, не могло быть того, что она увидела дальше. Тень пошевелилась. Сдвинулась, немного видоизменила форму. Как будто тот, кто стоял в двери, решил поменять позу. Опереться спиной о косяк и чуть поднять голову. Чтобы получше рассмотреть её: «Ну, привет, соседка». Раз-Два-Сникерс почувствовала, как чьи-то холодные пальцы легонько надавили ей на копчик.
5
Она поняла, что вода непригодна для питья, когда уже было поздно. Прежний запас заканчивался; то, что она набрала сегодня, по её прикидкам, не отвечало ни одному признаку плохой воды, и всё же она выпила отраву. Сделала всего один небольшой пробный глоток. Не лучшего качества, но вроде бы сойдёт. Решила больше не покидать сегодня своего убежища, а понаблюдать отсюда за странной тенью. Та снова пошевелилась, будто стоящий в двери совершил усталый выдох. Раз-Два-Сникерс немного отстранилась, пытаясь по положению солнца определить, возможно ли, чтобы за косяком кто-то прятался. Оборотень или какая иная тварь, решившая зловещим образом разыграть её. А потом она увидела ещё одну тень. Та лежала просто на земле, вокруг даже в теории не было ничего, что могло её отбрасывать. Она тоже пошевелилась. Немного, но сдвинулась в направлении к первой. Если бы в проёме двери сейчас стоял человек, он бы оказался хоть и ленивым, но довольно гостеприимным хозяином. Он медленно и призывно распростёр руки гостю, что скользил к нему по поверхности земли. Эти пальцы вновь надавили на копчик и затем пробарабанили по спине Раз-Два-Сникерс. А через десять минут её организм погрузился в ад.
Она промучилась всю ночь. Сильнейшая рвота и расстройство желудка оказались меньшими из проблем. Её трясло в ознобе, как пса, хотя она закуталась во всё, что нашла здесь. Раз-Два-Сникерс забилась в угол рядышком с проёмом, чтобы оставалась возможность тошнить наружу, и видела наяву кошмары. Вероятно, все эти мёртвые, что стояли прямо под ней, склонив головы, призраки тех, кого она знала и не знала, и еще какие-то чудовищные твари, разорванные, разделённые на кровоточащие части, которые жаждали соединиться, лишь грезились ей, были игрой воспалённого ума, а может быть, демоны Икши пытались таким образом нащупать путь в её звонницу. Один раз посреди ночи, когда её снова рвало, она увидела внизу на площади, залитой луной, знакомую фигуру в длинном гидовском плаще. Раз-Два-Сникерс вытерла рот и слабо произнесла:
– Хардов?
Он стоял прямо под колокольней, какой-то отсутствующий, словно не знал, почему здесь оказался, а потом опустился на руки, что немедленно придало ему сходства с животным, и, больше не меняя позы, засеменил отсюда прочь, в темноту. Возможно, это и был дикий зверь, а длинный плащ и знакомые черты пригрезились, хотя… Она знала, что это не так: Хардов погиб в этом городе, растерзанный оборотнями, погиб, защищая их, и в награду за своё самопожертвование обречён навсегда остаться здесь, среди призраков Икши.
Раз-Два-Сникерс прополоскала рот остатками чистой воды и позволила себе сделать пару глотков. Её не вывернуло, но больше воды, пригодной для питья, не оставалось. Она провалилась в неглубокий сон, думая о Хардове. Но приснилась ей Лия.
6
Ей снилась Лия. Впервые за много лет. «Привет, малышка…» Сон был хорошим, но Раз-Два-Сникерс поняла, что пытается не проговориться, будто она вновь одиннадцатилетняя девочка, скрыть от Лии гибель Хардова.
«Малышка, зачем же ты выпила последнюю воду?»