– Келси, подожди! Это был…
– Я знаю, – сказала она, не оборачиваясь, – это был Голос. Но это не значит, что он врал. Оставь меня в покое, Итан.
Она выскользнула за дверь, двигаясь легко, словно танцовщица. Даже сейчас, когда ей было больно, она не теряла своей грации. Итан слышал, как она сбежала вниз по лестнице и дверь клуба захлопнулась за ней.
Тяжело дыша, он присел на голый матрас. Сжатые в кулаки руки дрожали от усилия сдержать его Голос.
Келси вернется, она же должна вернуться? Она не взяла свою сумку, так что она ушла не навсегда.
Но это «оставь меня в покое»? Это не было похоже на прежнюю Келси.
Черт! Может, она решила снова поговорить с Роем? Неизвестно, что еще мог сказать этот отморозок.
Что, если в этот раз Келси послушается его?
– Я все испортил, – выдохнул Итан и бросился к двери. – Келси? Келси!
Он повернул налево и побежал вверх по улице мимо брошенных заколоченных зданий. Но на улице никого не было. Он метнулся обратно, обогнул «Чашку» и глянул на пустые улицы позади клуба. Он попробовал набрать ее номер, но там сразу включился автоответчик.
Иногда Итан чувствовал, что ненавидит себя. Особенно когда он совершал очередную глупость таких масштабов, что только его супердрузья и могли помочь.
Он принялся звонить Зероям, бормоча себе под нос:
– Черт побери, кто-нибудь ответит мне на этот раз?!
Глава 49
Банда
Ежась от холода, ссутулившись и натянув капюшон на голову, Келси шла по широким пустым улицам Верхов, стараясь уйти подальше от клуба.
Было уже очень поздно, и на улицах никого не было: словно кто-то нажал на кнопку «стоп-кадр», и фильм навсегда остановился.
Зара бросила ее – так быстро и внезапно. Потому что Келси не могла дать ей ничего важного. Ничего, что могло бы сравниться с ее дурацким самоконтролем. А потом еще Голос Итана ошарашил ее, вывалив всю правду про ее проклятую жизнь.
Ничто не разрушает группу быстрее, чем люди, разбившиеся на парочки.
Любовь создавала свою собственную петлю обратной связи, отдельную от всех остальных. Ты цепляешься за кого-то, кто-то цепляется за тебя, и так до тех пор, пока это маленькое личное сумасшествие не перевесит все остальное, и тогда ты теряешь и себя, и свою толпу. А тот человек, которого ты любишь, сдается при первой же трудности.