– Ну я же знал, что до этого не дойдет. Я был уверен, что Фан прогнется.
– Но только потому, что ты сделал бы это. Способность Верити это гарантировала!
Нэт медленно кивнул.
– Чтобы сработать, моя угроза должна была быть настоящей.
Чизара отвернулась, ее внимание оставило небо и бесцельно рассеялось в темноте. Некоторое время они молчали, прежде чем она снова заговорила.
– Может, Тибо ушел именно поэтому.
Нэт повернулся к ней.
– Я не понимаю.
– Потому что он не хочет возвращаться. К нам.
– Он просто потерялся.
Она покачала головой.
– Нэт, ты не знаешь, как это тяжело. Каждая проезжающая машина, каждый звук за окном – всегда есть вероятность, что это федералы и мы вот-вот навсегда отправимся в тюрьму.
– Могу я напомнить, что уже был в тюрьме?
– Да, мы заметили. Но иногда мне действительно хочется, чтобы нас поймали, просто чтобы больше не бегать. Ты поймешь, о чем я. Очень скоро.
Нэт проследил за ее взглядом в темноту. Шум ветра в листве походил на плеск волн на далеком берегу.
– Какое отношение это имеет к Тибо? Или к тому, что я сделал в тюрьме?
– Потому что он бежит от нас, Нэт. Не от своей семьи, а от катастрофы, которую несут зерои! – Чизара снова повернулась к нему, и ее внимание сузилось до лазерного луча. – Мы разрушаем. Из-за нас убивают людей. Мы разбалтываем сокровенные тайны друг друга ради какого-то… тактического преимущества! А после разгрома федеральной тюрьмы нам всю жизнь придется скрываться. С чего Анону хотеть быть частью этого, когда он может просто исчезнуть?
Нэт уставился на нее, и на мгновение его уверенность дрогнула. Ему показалось, что вокруг снова тюрьма – вся та пустота, весь позор. Почему Чизара не может понять, что они обязаны отыскать Тибо? Зероям нужна миссия, тренировка перед новоорлеанскими толпами. И что еще важнее…
– Клип не простит себя, пока мы его не найдем, – сказал он.
– А что, если мы его найдем, а он не захочет быть с нами? Что она будет чувствовать тогда?