– А, да. Верно. Я сказал, что умер мой сын.
Я будто разгадывал загадку сфинкса. Но мне не оставалось ничего иного, кроме как допытываться дальше.
– Сэр, я подошел к вам не просто так, – начал я. – Мне хотелось бы взять у вас интервью. Это возможно? Вы великий музыкант, но о вас почти ничего не пишут. Могли бы мы договориться о встрече в удобное вам время?
Он взглянул на меня своими тусклыми, бесцветными глазами, словно вообще меня не видел. Но тут я понял, что даже в стельку пьяный, он видит абсолютно все – даже то, чего не замечаю я сам.
– Ты музыкальный журналист? Пишешь о джазе? – спросил он.
– Нет, я обычный студент. Мне просто захотелось написать о вас. Для меня это важно.
– Важно, говоришь, – Шляпа отпил еще немного и убрал шкалик в карман. – Хорошо бы дать важное интервью.
Он вновь прислонился к стене, с каждым словом удаляясь куда-то во внеземное пространство. Но отступать было некуда. Я и так начал терять веру в свой проект. Возможно, у Шляпы не брали интервью потому, что обычный американский английский язык был для него сродни иностранному.
– Вы свободны после того, как закончите ангажемент с этим клубом? Я готов встретиться в любом удобном для вас месте, – спросил я, уже ни на что особенно не надеясь. Шляпа был не в той кондиции, чтобы вспомнить, что запланировано у него после концертов. Меня удивляло, как он вообще умудряется каждую ночь добираться домой.
Но он потер лицо, вздохнул и вернул мне веру в него.
– Придется подождать. Закончу здесь, лечу в Торонто на два дня. Тридцатого играю где-то в Хартфорде. Давай после этого.
– Тридцать первого? – спросил я.
– Часов в девять, десять. Будет хорошо, если выпить принесешь.
– Отлично, договорились, – поспешно согласился я, раздумывая, смогу ли после интервью успеть на последний поезд. – А куда на Лонг-Айленд мне приехать?
Шляпа вытаращился на меня в притворном ужасе.
– Не надо ехать на Лонг-Айленд! Приходи ко мне. Отель «Альберт», на углу Сорок девятой и Восьмой. Номер восемьсот двадцать один.
Я улыбнулся – хоть что-то я угадал верно! Шляпа действительно жил в отеле на Манхэттене, пусть и не в Гринич-Виллидж. Я записал его номер телефона и другую необходимую информацию на салфетке, сложил ее, сунул в карман куртки, поблагодарил Шляпу и повернулся к двери.
– Важный говнюк, – выругался он своим высоким, мягким голосом.
Я встревоженно обернулся, но Шляпа уже закрыл глаза и вновь запрокинул голову.
–