Путь избавления. Школа странных детей

– Лоренс, – спокойно повторила я, подумав: а разве это женское имя?

Она покачала головой.

– Ф-ф-ф-лоренс. Сюда. – Она открыла дверь, и мы попали в еще один длинный коридор, перпендикулярный первому; видимо, он вел в крыло здания. По левую сторону тянулся ряд незанавешенных стрельчатых окон. Они выходили на участок извилистой подъездной дорожки, деревья с трепещущей листвой и поле, где одинаково одетые дети, выстроившись в несколько шеренг, синхронно махали руками. Волнистое стекло искажало их движения: они казались нереально плавными, как будто зарядка проходила в аквариуме.

– Вот спальня девочек, – объявила Флоренс, открыв очередную дверь. Я вошла в большое, плохо освещенное помещение с высоким потолком, где узкими, аккуратными рядами, напоминающими ряды могил на кладбище, стояло множество узких железных коек, изголовьями к стене. Расстояние между ними составляло не больше фута. Флоренс вела меня по узкому проходу, по пути постукивая по спинке каждой кровати кончиком пальца, словно пересчитывала их. – Тебе, наверное, дадут кровать бедняжки Эмили – семьдесят четвертую. – Разделителями между кроватями служили маленькие тумбочки с ящиками; на некоторых лежали личные вещи – фотографии, книги, – но большинство пустовали. – Вот, – она постучала по изножью кровати, и оно лязгнуло в ответ.

– Спасибо, – проговорила я, по-прежнему прижимая к груди школьную форму. Моя уверенность в себе и в том, что мы могли бы подружиться, испарилась. Я вернулась к своему обычному состоянию – угрюмой замкнутости. – Где я могу переодеться?

Флоренс непонимающе взглянула на меня и обвела комнату рукой.

– Я имею в виду, н-н-не при всех, – пролепетала я.

– Не при всех! – фыркнула она. – Бросай стесняться и надевай форму; потом отведу тебя в ванную, и приведем в порядок твои волосы в соответствии с Правилами. Я трачу на тебя Время Отдыха лишь потому, что без помощи тебе явно не обойтись, но не думай, что мне это нравится!

Съежившись и чувствуя себя несчастной под ее равнодушным взглядом, я сняла платье, которое было идеально отглажено, когда я выезжала из дома тетки, но в дороге помялось и покрылось пятнами молока, выпитого на железнодорожной станции в Честерфилде. Натягивая форменное платье через голову, я на миг скрылась от ее бесчувственного взгляда.

Документы

Отрывок из «Принципов некрофизики»: «Механика вызова мертвых»

Этот текст, вероятно, написанный в первой половине прошлого века, до сих пор используется в качестве ознакомительного пособия по некрофизике не столько для новоприбывших учеников – те не теряют времени даром и сразу приступают к практической работе, – сколько для публичных лекций, родительских и ознакомительных собраний и пресс-конференций. Текст приведен полностью, без сокращений и с оригинальными гравюрами. – Ред.

Трудно поверить, что когда-то заикание считалось дефектом речи. В настоящее время нам известно, что эта речевая особенность указывает на врожденную способность общаться с призраками. Отчасти это объясняется тем, что для того, чтобы нашими устами заговорил голос другого, необходимо подавить то, что привыкли считать «своим» голосом. Но гораздо важнее следующий фактор: заикание и трудности с произнесением тех или иных звуков вызывают местные помехи в прямолинейном течении времени; другими словами, они способны искривлять время. Известно, что продолжительность жизни дрозофилы, приклеенной к губе заикающегося липкой лентой, на несколько часов больше продолжительности жизни обычной дрозофилы. Постоянное заикание может остановить время и даже повернуть его вспять, как выяснила основательница Специальной школы [7], когда, оплакивая мертвого кролика, увидела, как ожили его остекленевшие глаза [8]. Ибо этот физический закон действует в обе стороны: чтобы прозвучала речь, нужно время; чтобы запустить время, нужна речь. Лишь владеющий речью способен спрясть нить из клочков разрозненных моментов жизни. Эта нить и есть жизнь. Заикающийся повторяет или растягивает одну и ту же фонему и тем самым останавливает вращение веретена. Останавливается рот, и время обтекает его, давая прошлому возможность показаться на поверхности. Другими словами, рот заикающегося путешествует назад во времени.

Поймав приливную волну, им же и вызванную, рот заикающегося уносится ею в прошлое и увлекает с собой любые объекты условно небольших размеров, находящиеся в непосредственной близости [9]. Так, всем ученикам Специальной школы известно, что на стене столовой якобы висит портрет основательницы в строгом викторианском платье. Днем и ночью, сменяя друг друга, старшие ученики стоят у портрета и разговаривают с ним, воскрешая его из прошлого. На самом деле никакого портрета на стене нет; его не было там с тех самых пор, как его повесили впервые более ста лет тому назад. Однако все, кто входит в столовую, вспоминают, что видели его, и это действительно так – они видели его всего мгновение тому назад. Однако на фотографиях портрета видна лишь пустая стена. Нет даже гвоздя, на котором висела бы картина. Нет даже дырки от гвоздя!

Случись кому-нибудь из учеников, ответственных за поддержание беседы с портретом, ненадолго замолчать, тот не исчезнет в мгновение ока. Время эластично, а рот заикающегося не выхватывает картину из прошлого целиком, а подтягивает ее постепенно; этот процесс подобен тому, как тяжелый предмет, подскакивая на батуте, постепенно уменьшает амплитуду прыжка. Создается тоннель или, если хотите, воронка в прошлое. Если вы подойдете вплотную к заикающемуся и заглянете ему в рот, то, возможно, сможете заглянуть в другой мир. Этот мир – край мертвых.

Ошибочно полагать, что мертвые обитают в далеком прошлом. Они следуют за нами прямо по пятам. Случалось ли вам оглядываться через плечо без явной на то причины? Когда-нибудь, возможно, в самом ближайшем будущем, и на нас будут так оглядываться, и находить наше присутствие таким же странным. Кто-то наверняка уже ждет нас там, за углом.

Рис. VII. «Тоннель или воронка в прошлое…»

Когда мы говорим, что мертвые обитают в недавнем прошлом, мы имеем в виду не прошлое, предшествующее нашему настоящему на секунду или две, прошлое, которое само недавно было настоящим. Мы говорим о прошлом, которое давно миновало и существует отдельно от настоящего [10]. Другими словами, мы не можем случайно забрести в край мертвых по незнанию – а именно так интерпретировали наше учение отдельные насмешливые критики. «Секунду или две назад» тоже относится к настоящему; для нас время, в котором мы живем – всегда настоящее, «сейчас», а край мертвых был «тогда» и продолжает существовать в прошлом, отдельном от настоящего – в нем нет и не может быть «сейчас», не может быть «текущего момента»; он тянется за нами, как рыболовная сеть за лодкой, постепенно наполняясь теми, кого мы оставляем позади.

Рис. IX. «Благожелательно настроенный призрак…»

Однако, в отличие от лодки, настоящее не может развернуться и поплыть в другую сторону; и, в отличие от рыбаков, пассажиры лодки не могут вытянуть сеть и посмотреть, что за рыба туда попала. В наших силах лишь прыгнуть за борт, но эта мера также необратима. Нет, как бы близко ни следовали за нами мертвые, мы не можем их видеть и слышать; как бы они к нам ни взывали, их голоса для нас беззвучны. Но когда рот заикающегося переносится в край мертвых, благожелательно настроенный призрак может синхронизировать свой рот со ртом ребенка и говорить его устами в настоящем [11].