Собрание птиц

Медленно и тяжело ступая, Джозеп повел нас в глубь особняка. Низкие потолки, густые тени, странные, неразборчиво бормочущие голоса, мебель из черного дерева. В каждой комнате я замечал какие-то растения, которых, кажется, на этой планете не существует; они цвели почти в полной темноте. По углам стояли взрослые, мужчины и женщины, неподвижные и бесшумные, словно кошки.

– Незнакомцы появились вчера, поздно ночью, – рассказывал Джозеп. – Мы отправили против них рядовых солдат, оживших мертвецов, но чудовище гигантскими челюстями разорвало всех на кусочки. Негодяи отправились на Могильный Холм, и мы надеялись, что на этом все закончится. Но вчера они вернулись, схватили Саади, нашего лучшего ученика, и утащили с собой на кладбище.

За спиной у нас постепенно собралась целая колонна детей. Они следовали за нами на безопасном расстоянии и все время что-то шептали.

– После этого начался шум, – говорил Джозеп. – Скрежет и громкий гул. Они раскапывают могилы.

– Альфа-череп, – снова заговорил я. – Это слово тебе знакомо?

– Да. Могильный Холм – именно то, что вы и подумали. Это холм, на котором расположены древние могилы. Задолго до того, как мы появились здесь, – задолго до того, как Америка была открыта европейцами, – здесь уже было поселение странных. Они хоронили своих вожаков в глубоких могилах на холме. Среди прочих там покоится один очень знаменитый вождь. Если чьи-то кости и сохранили в себе странное могущество, то это наверняка его. Но могилы очень древние, надгробий нет, поэтому найти чей-то конкретный череп будет очень трудно.

– И тем не менее они занимаются именно этим, – сказал я. – Ищут череп.

Мы миновали кладовую, забитую стеклянными банками с человеческими органами, плавающими в формалине. От запаха химикалий у меня слегка закружилась голова, и я невольно вспомнил старую лабораторию Еноха в подвале. Наконец, мы очутились в гостиной. Окна выходили на улицу, которая поднималась под небольшим уклоном. Дом стоял у подножия холма.

В комнате было множество стульев, но Джозеп продолжал стоять. Стайка детей осталась за порогом – видимо, из уважения к своему лидеру.

Голос и взгляд Джозепа выражали озабоченность, однако он, как мне показалось, еще не решил, что с нами делать. Я все время думал о своих друзьях, застрявших снаружи, на пороге, и о тварях, копошившихся на холме, – но понимал, что сейчас не лучшее время, чтобы давить на хозяина петли.

Джозеп щелкнул пальцами.

– Человек, принеси нашим гостям лимонаду.

Человек, который стоял в углу и которого я только сейчас заметил, выпрямился и, шаркая, вышел из комнаты.

– Ты что, контролируешь его мозг? – спросила Нур.

– Вовсе нет. Он мертв.

Нур слегка позеленела. Я, наверное, тоже.

– Все взрослые, находящиеся в этой петле, мертвы, – пояснил Джозеп. – Живы только мы, дети.

Мы были поражены до глубины души, и, наверное, это отразилось на наших лицах.

Наша реакция разозлила мальчишку.

– Вы что, никогда не слышали о Хопуэлле? – спросил он, вздернув подбородок. – Это учебное заведение… Можно сказать, питомник для наиболее одаренных странных. Молодежь приходит сюда, чтобы отточить мастерство и попрактиковаться в самом сложном и малоизвестном искусстве – искусстве оживления мертвецов. Но мы учимся не для того, чтобы проводить спиритические сеансы или обслуживать любого убитого горем болвана, который хочет узнать у покойного дядюшки Гарри, где тот закопал фамильное золото.