Собрание птиц

– Ты согласен? – неуверенно произнесла она. – Мы ведь скоро вернемся, правда? Используем Панпитликум?

– Точно. – Я отъехал от стола вместе со стулом. – Проще простого.

Меньше чем через час мы были на месте. Мы без проблем прошли в дверь Панпитликума, ведущую в Нью-Йорк, – теперь мы с Нур пользовались свободным доступом к дверям в петли. Потом спустились в метро и сели на поезд до Бруклина.

Колеса оглушительно грохотали по рельсам. Нур сидела рядом со мной, мы держались за руки и говорили о планах на будущее. Она хотела закончить школу. Мы думали, что можно было бы ездить из Дьявольского Акра в Нью-Йорк, в Бард-Колледж; ее приняли на отделение искусств по программе ускоренного обучения для учащихся старшей школы. Она обожала историю и музыку, но обладала способностями и к точным и естественным наукам. Она разрывалась, не зная, куда идти учиться. Я был убежден, что у нее получится сделать карьеру сразу в нескольких областях.

Нам казалось, что мы перехитрили зловещее пророчество, сумели избежать худшего, и теперь можно серьезно задуматься о будущем. О ее будущем. О нашем будущем.

– Может быть, я сумею попасть в эту программу вместе с тобой, – сказал я. – Если никаких неприятностей больше не произойдет, я бы тоже хотел получить высшее образование.

– Одной ногой стоять в странном мире, а второй – в нормальном, – усмехнулась она.

– Точно.

Все мои странные друзья много лет назад потеряли интерес к миру нормальных, утратили связи с ним. Я тоже почти не думал о нем как о своем мире. И до этого дня не понимал, насколько болезненным было для меня расставание с прежней жизнью.

Может быть, думал я, вместе с Нур мне удастся понять, каково это – быть одновременно нормальным и странным, быть семнадцатилетним мальчишкой среди друзей, проживших почти сто лет. Каково быть девушкой, чье рождение предсказано в древнем пророчестве, быть внуком легендарного человека и самому стать в некотором роде легендой – причем последнее немало смущало меня. Для нас обоих это была новая, неизведанная территория.

Мы вышли из поезда на станции неподалеку от бывшего дома Нур, поднялись по лестнице навстречу дневному свету и, все так же держась за руки, прошли десять кварталов по тенистым зеленым улицам. Я чувствовал себя так, словно все в мире наконец было в полном порядке и мир никогда не знал войн, преступлений и страданий. Наконец, мы остановились, и Нур произнесла:

– Это здесь.

В ее голосе я не услышал ни сожаления, ни тоски по дому.

Она набрала код, дверь подъезда открылась. Мы поднялись на третий этаж в квартиру ее приемных родителей. Взрослых не было дома, но их дочь, Эмбер, сидела в комнате с задернутыми занавесками и смотрела телевизор.

Эмбер едва повернула голову, когда Нур вошла.

– Я думала, ты сбежала, – процедила она. – Кто это?

– Меня зовут Джейкоб, – сказал я.

Эмбер оглядела меня, подняв бровь.

Нур прошла по коридору и скрылась в одной из комнат.

– А где мои вещи? – крикнула она.