Так было и со Степаном. Он вышел на улицу под впечатлением встречи с Евпиногором Ильичей и совершенно забыл о том, что ему нужно идти к брату. Он машинально пошел под горку, в противоположную сторону, стараясь припомнить внешность Евпиногора и краткий разговор, и стихи, сказанные на прощанье.
Он шел все дальше и дальше от центра, ничего не замечая, и вдруг остановился, огляделся и понял, что он забрел на окраину города. Тут ему вспомнилось, что он должен идти к брату и что необходимо зайти в лавку купить платочек матери и какие-нибудь безделушки сестрам. И еще ему вспомнилось, что Евпиногор советовал зайти к верному другу и дал адрес. Степан нащупал в кармане записку, украдкой развернул ее и прочел: «Трощанский, Московская, 86, внизу».
Выло еще светло, а Евпиногор советовал к Трощанскому зайти вечером. «Должно быть, тот днем на службе, — подумал Степан, — ладно, зайду в лавку, а потом будет видно».
Он вернулся в центр и стал ходить по лавкам, прицениваясь и выбирая подарки. Денег у него было мало, а сидельцы запрашивали порядочно. Торговаться Степан не умел и потому, ничего не купив, уходил в другую лавку.
Но вот его внимание привлекла яркая вывеска «Рождественские подарки». Степан вошел в большой магазин, где светились китайские фонарики и мерцали блестящие елочные украшения. Никогда не видавший ничего подобного, Степан долго ходил по магазину, удивляясь обилию заморских товаров.
Пока он выбрал для сестер бусы и купил для матери цветной полушалок, на улице совсем стемнело.
«Пожалуй, вначале зайду к Трощанскому — это где-то недалеко, а уж потом — к Павлу», — решил он и зашагал в конец Московской.
Старый двухэтажный дом выходил окнами в палисадник, где стояли все в инее кудрявые липы. В нижнем этаже светилось окно. Калитка была распахнута. Степан вошел во двор.
На широкой открытой террасе виднелись две двери. Степан решил постучать в первую, подошел поближе и увидел ручку звонка. Постоял, прислушался, потом дернул два раза. Послышался дребезжащий звук и женский немолодой голос издалека, снизу:
— Кто там?
— Можно видеть господина Трощанского? — кротко спросил Степан.
— А как передать?
— Скажите, от Евпиногора Ильича.
«Вдруг не пустят, может, Евпиногор Ильич не повидал Трощанского или забыл сказать обо мне?» Но вот дверь скрипнула, на террасе мелькнул свет. Степан увидел человека с лампой в руке, высокого, длинноволосого, с бритым лицом, с темными большими глазами.
— Здравствуйте! Входите и закрывайте дверь, я — Трощанский.
Степан закрыл дверь. Трощанский крепко пожал ему руку.
— Рад! Рад знакомству. Евпиногор говорил о вас много хорошего. Пойдемте, я представлю вас друзьям.
Степан разделся в передней, пригладил рукой сбившиеся на лоб волосы, вслед за Трощанским вошел в просторную комнату, где под широким абажуром горела «молния», освещая мягким желтоватым светом человек до пятнадцати молодых бородатых людей, рассевшихся на стульях и диване, вокруг большого стола.
— Господа! Прошу внимания! — властным голосом заговорил Трощанский. — Рекомендую вам нового товарища, который, я надеюсь, будет членом нашего кружка, студента земского технического училища — Степана Халтурина. Его горячо рекомендовал мой друг, ссыльный студент Петербургского университета Вознесенский, соратник Дмитрия Каракозова.
Все дружно, приглушенно зааплодировали.
ebooksa