Охота на Лунина

Дверь кабинета была приоткрыта, поэтому Лунин услышал звуки голосов переговаривающихся между собой людей за несколько мгновений до того, как они вошли. К этому времени Илья уже успел открыть глаза, закинуть ногу на ногу и поднести ко рту чашку кофе, что, по его мнению, давало понять вошедшим, что он совершенно спокоен и готов к общению с ними. Кабинет заполнился достаточно быстро. Первым, молча кивнув Лунину, вошел Владимир, вслед за ним Андрей и Наташа, затем Оксана, она единственная поздоровалась с Ильей, после чего заняла стоящее у письменного стола гостевое кресло. С небольшим, не больше минуты, отставанием появилась Яна, а почти сразу же за ней вошел все такой же бледный и задумчивый Егор. Последними, робко поглядывая на присутствующих, в кабинет безмолвно просочились Красильниковы и замерли прямо у двери.

Илья взглянул на часы и разочарованно вздохнул. Две минуты девятого. Зубарев обещание не сдержал.

– Мне кажется, все уже собрались, – Владимир констатировал очевидное, хмуро глядя на Лунина, – мы готовы послушать, если, конечно, вам есть что сказать.

Ничто на свете не происходит в одно мгновение. Как уверяют очевидцы, от начала сотворения мира до завершающих штрихов сего увлекательного процесса прошла целая неделя, брошенная граната взрывается лишь через четыре секунды после того, как из нее выдернут чеку, даже пуле, вылетевшей из автомата Калашникова, потребуется больше одной десятой секунды, чтобы поразить цель, находящуюся от стрелка всего в ста метрах. Поэтому не было ничего удивительного в том, что сотрудник службы технического контроля, зафиксировавший разговор двух абонентов, дозвонился до своего руководителя лишь с третьей попытки и через девять минут после момента фиксации. Только что вышедший из душа руководитель тут же, стоя в одном только затянутом на мокрых бедрах полотенце, набрал номер начальника областного управления внутренних дел. На его беду, начальник УВД, Михаил Андреевич Локотков, был занят нечастым, и от того крайне сложным делом, а именно общением со своей уже вполне взрослой (в особенности по ее собственному мнению) дочерью. С раннего утра, сразу после посещения туалетной комнаты, семнадцатилетняя девица огорошила родителей новостью о своей внезапной (а может ли она быть другой у семнадцатилетних девиц?) беременности. Особую жизнерадостность ситуации добавляло то обстоятельство, что дочь высокопоставленного полицейского категорически отказывалась называть родителям имя отца ее будущего ребенка, заявляя при этом, что «знать эту мразь больше не хочет, а сына вырастит и одна». Какая именно из двух, появившихся на тесте бледно-розовых полосок намекнула девушке, что она ждет именно сына, так и осталось невыясненным, поскольку после этих слов дочери бабушке еще не родившегося ребенка стало плохо и ситуация окончательно вышла из-под контроля. Поэтому не было ничего удивительного в том, что начальник областной полиции взял трубку лишь после шестого подряд звонка своего подчиненного.

Выслушав доклад, он энергично обматерил сотрудника за допущенную проволочку по времени, затем, отключившись, еще более энергично и образно высказался в адрес несостоявшегося жениха дочери, после чего удалился в другую комнату, чтобы сделать звонок Хованскому.

Дальше события развивались несколько быстрее, но не совсем по тому пути, который предусмотрен уголовно-процессуальным законодательством и должностными инструкциями. Виной всему был самолет из Москвы, на котором через несколько часов в Среднегорск должна была прибыть следственная группа во главе с полковником Реваевым, а также долгие полуночные размышления Дмитрия Романовича о том, каким именно образом ему произвести хорошее впечатление на полковника и тем самым сохранить за собой ставшие уже такими родными кабинет и кресло начальника областного управления. Решение пришло внезапно, как всегда и бывает, когда в голове рождается яркая идея с явными признаками гениальности.

– Так ты говоришь, Лунин вызвал твоего Зубарева, чтобы произвести задержание? – еще раз на всякий случай переспросил Дмитрий Романович, хотя ситуация и так была ему уже понятна.

– Именно, – согласился начальник УВД, – задержание по делу Фильченко.

– И то, что Лунин в бегах, Зубарев не одобряет?

– Он ему дословно сказал, что приедет один по старой дружбе, но дальше прикрывать Лунина не сможет.

– Какие у тебя сотрудники, Андреич, – язвительно прокомментировал Хованский, – дружбу чтят выше служебного долга. Прям мушкетеры какие-то.

– Хорошо хоть, в бега не подаются, как у некоторых, – не остался в долгу полицейский. – Так что, группу высылаю?

– Погоди, – остановил собеседника Дмитрий Романович, – не надо никакой группы. У тебя там один оперативник есть, этого вполне достаточно. А я сейчас соберусь и подъеду туда.

– Один, что ли? На старости лет на подвиги потянуло?

– Почему один? Изотова с собой возьму. Вполне достаточно будет. В конце концов, Зубарев твой поможет. Должен же он искупить вину перед Родиной.

– Ох, Романыч, не нравится мне эта затея, – вздохнул Локотков и тут же настороженно обернулся, услышав доносящиеся из соседней комнаты крики, – ладно, у меня тут дела кое-какие, семейные, пойду. Если что у тебя в планах изменится, звони, я людей сразу выделю.

– Спасибо, – торопливо поблагодарил Хованский, – на связи.

– Подожди, – торопливо выкрикнул Михаил Андреевич, – ты оружие хоть возьми, на всякий случай. Пистолетик у тебя, поди, имеется. Пользоваться еще не разучился?

– Возьму, – буркнул Дмитрий Романович и отключился.

Закончив разговор, Хованский тут же набрал номер своего водителя и приказал через пятнадцать минут ждать у подъезда. После короткой, но энергичной дискуссии, выяснилось, что раньше, чем через сорок минут, служебная машина во дворе не появится.