- Я вижу её второй раз. А коль они собирались пожениться...
- Да, - согласился Токарев. - Это раньше русские были у всех в почете, а ныне даже молдаване не очень нас жалуют. Она не побоялась... К вам тоже по-моему неплохо относится...
- Мы с Андреем успели подружиться...
- Вот и хорошо. Постарайтесь поддержать её в эти трудные минуты, не теряйте с ней контакта. А еще, - он отвел меня подальше от стола дежурной, у меня к вам просьба: постарайтесь под видом журналиста, собирающего материал о гуманитарной помощи, узнать у Альбины Ионовны, не осталось ли у них в школе что-то из заграничных подарков. Чтобы не томить вас догадками, раскрою секрет. Дело в том, что проверка на дорогах пока ничего не дала, контрабандисты затаились. А убийство Болтунова, на мой взгляд, связано с этим. Есть предположение, что оружие переупаковывали в импортные коробки из-под гуманитарной помощи в одной из школ. Учителя, разумеется, могли об этом не знать. Надо выяснить, не остались ли где такие упаковки. Подумайте как поделикатнее поговорить на эту тему с Альбиной Ионовной. Разумеется, никакого намека на оружие.
Заданьице... Для будущей статьи или очерка мне так или иначе все равно придется вникать в суть дела, но как бы снова не попасть в ситуацию, наподобие гаражной, где меня чуть не ухлопали. Но на то мы и военные, чтобы рисковать...
Я дал согласие и пошел спать. Поручение Токарева настолько заинтересовало меня, что я сразу приступил к разработке плана беседы. Надо так тонко провести её, чтобы ни один вопрос не вызвал сомнение, что я собираю материал для статьи. Достал свой красный блокнот с бронзовым тиснением "Красная звезда" и, включив электрочайник, - Андрей тоже любил вечерами чаевничать, стал сочинять вопросы.
Уснул я далеко за полночь и проснулся рано: армейская привычка давно и прочно прижилась во мне и приучила меня быстро приспосабливаться к строгому армейскому распорядку дня. Окатился холодной водой, побрился, навел лоск на своем капитанском обмундировании и пошел к Альбине. К моему удивлению, её в номере не оказалось. Дежурный по проходной, где стояли её "Жигули", сообщил мне, что Альбина уехала в пять часов утра.
Позавтракав, я в десятом часу отправился на маршрутном автобусе в Кишинев. Чем ближе подъезжал к городу, тем сильнее не хотелось встречаться с овдовевшей невестой Андрея, и я чуть ли не молил судьбу, чтобы её в школе не было. Мое желание, видно, дошло до Бога - Альбина отсутствовала.
Директриса, пожилая, суровая на вид женщина, типичная молдованка: смуглолицая, кареглазая, встретила меня настороженно. Но когда я спросил Альбину Ионовну, объяснив, что мы приятели, Сусанна Николаевна, так звали директрису, потеплела и стала охотно отвечать на мои вопросы. Да, школа получала гуманитарную помощь, за что преподавательский состав и родители учеников благодарны немцам, всячески приветствуют экономическое и политическое сотрудничество, рады, что немцы одобряют стремление молдавского народа к самостоятельности.
- Скажите, а надолго хватит этой помощи вашим питомцам? - не удержался я от каверзного вопроса - очень уж не понравились мне дифирамбы в адрес недавних оккупантов.
- Разве дело в том, на сколько дней нам хватит кормить детей завтраками и обедами? - снова посуровела Сусанна Николаевна. - Хотя, разумеется, это тоже немаловажно. Но важнее другое: нас, молдаван, считающихся в некоторых государствах отсталой нацией, без роду и племени, цыганами и бродягами, признали как равноправных, как культурных и свободолюбивых людей.
"Так именно фашисты считали вас отсталой нацией", - хотелось возразить директрисе. Но вступать в полемику не в ходило в мои намерения.
- Простите, Сусанна Николаевна, видимо я неправильно задал вопрос, поспешил извиниться я. - Сейчас у вас каникулы, продукты вы, по всей вероятности, развезли по домам, чтоб не испортились. А как ваше руководство обеспечивает школу продовольствием, когда такой помощи не бывает?
- Вы плохо о нас думаете, молодой человек, - с укоризной покритиковала меня директриса. - Мы, педагоги, не только учим, мы, поверьте, и не плохие хозяева. Да, положение в стране с продовольствием неважное, и местное руководство не всегда в состоянии обеспечить нас необходимым. Учитывая это, мы быстропортящиеся продукты, разумеется, держать не стали. Но у нас в школе есть чудесный подвал, и все, что может храниться, мы оставили про запас.
Директриса натолкнула меня на блестящую идею: ещё на аэродроме я обратил внимание на срок годности сушеного картофеля, означенный на коробке: "Май 1991 год" и подумал тогда: немцы - народ экономный и расчетливый, ничто не пропадает: сплавляют залежалый товар в виде гуманитарной помощи "голодающему Советскому Союзу".
- От кого-то из ваших коллег я слышал, что немцы подсовывают нам продукты, потерявшие из-за давности лет пищевые качества, разглагольствовал я, испытывая неодолимое желание попасть в хранилище школя и потрогать своими руками коробки с продовольствием, чтобы было что доложить Токареву и написать в очерке.
- Неправда! - запротестовала Сусанна Николаевна. - Все продукты высокого качества.
- А вы не обратили внимание на надписи на коробках?
Директриса пожала плечами.
- Право, ни у кого даже мысли такой не возникло. Если вас это так интересует, давайте вместе посмотрим. - И тут же спохватилась: - Вот досада, ключи-то у Альбины Ионовны, она у нас ведает продовольственным хозяйством.
ebooksa