Правда, ехидный Позин всегда доказывал ей, что подобной живописи просто не существует, а предметов искусства в американской массовой цивилизации не может возникнуть по определению. Но она на него не обижалась, заседая в попечительских советах музея Метрополитен и музея Гугенхейма, основатель которого Соломон Гугенхейм приятельствовал с ее дедом.
Руфь неоднократно бывала в России, проводила часы в Эрмитаже и Русском музее. Позин всегда старался помочь ей, сводя с художниками, музыкантами, актерами, - она обожала ночную богемную жизнь и была, как ни удивительно, не чужда традиционного русского порока, иными словами, могла выпить существенно большее количество крепких напитков, нежели средняя американка.
Шура привез ей в подарок дорогую старинную серебряную брошь. Она, скорее всего, являлась национальным достоянием, но разрешение Министерства культуры на вывоз было получено в результате пятиминутного телефонного разговора министром культуры оказался старый приятель, театровед.
От гостиницы до дома Руфь было рукой подать, и Шура всегда ходил к ней пешком. Вообще за границей он предпочитал пешие прогулки, не без оснований утверждая, что только так - ногами - и можно познать чужой город.
Обитала Руфь в огромной квартире - точного количества комнат Позин по своей лени так и не удосужился сосчитать, но ванных было целых три. Она с удовольствием пустила бы его пожить, но злые языки Нью-Йорка и некоторые, особенно осведомленные, персонажи в Москве беспочвенно утверждали, что у Шурика с Руфь затяжной, но бурный роман по современной модной модели: шустрый и веселый сравнительно молодой человек сходится с богатой дамой неопределенного возраста. Поэтому когда Руфь предлагала ему не платить за гостиницу, а остановиться у нее, Позин всегда отшучивался тем, что жизнь под постоянным надзором с детства вызывает у него состояние стресса. Он имел в виду не надзор самой Руфь, а круглосуточную плотную охрану.
"Попасть к тебе в квартиру сложнее, чем в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли", приходя к ней, обычно констатировал он.
В Лэнгли Позин, правда, никогда не был, но попасть в квартиру миссис Файнштадт было и в самом деле очень непросто.
У подъезда обычно дежурил человек в зеленой ливрее и высоком цилиндре, в функции которого входило открывать двери подъезжавших к дому машин. Второй сидел внутри за конторкой и вежливо интересовался у вошедшего, как его фамилия и к кому он направляется, после чего звонил в квартиру и спрашивал хозяев, готовы ли они принять имярек. Третий располагался в лифте и нажимал кнопку соответствующего этажа, на котором имелась лишь одна квартира - в ее предбанник плавно входил лифт. И только когда гостя впускали в дверь, лифтер с чувством исполненного долга отправлялся на своем средстве передвижения вниз, в холл.
В день прилета, вечером, Позин нанес миллионерше визит вежливости. От брошки она была в полном восторге. Им подали чай в гостиную, выходившую окнами на Центральный парк, стены просторной комнаты были увешаны нехитрыми пейзажами и батальными сценами времен войны между Севером и Югом.
- Ну, рассказывай скорее, что у вас там происходит? Что за человек новый Президент? Как он к тебе относится? - засыпала Шуру вопросами хозяйка.
- Пока что-то определенное сказать трудно. - Шура напустил на себя обожаемый им в подобных ситуациях глубокомысленный вид. - Человек он, очевидно, неглупый и хорошо образованный, знает иностранные языки, что, заметь, не так уж типично для большинства наших глубокоуважаемых лидеров, которые нередко принимали послов Бельгии за послов Франции. Он ищет свой путь и стремится быть Президентом всех россиян. Надеюсь, он более созидатель, нежели разрушитель. Что до моей судьбы - говорить об этом пока рано.
- А евреев опять громить не будут? - Руфь была вечно озабочена этой проблемой.
- Среди ближайших советников и аналитиков немалую роль играет известный тебе Гаврик Петропавловский - я тебя с ним когда-то знакомил в Москве.
- Ну, он-то полукровка.
- Есть еще несколько головастых мужиков-иудеев в ближнем круге. Честно говоря, я устал от полета, но обязательно на днях приду к тебе с подробным отчетом.
- А я соберу компанию людей, интересующихся Россией, которые будут интересны и тебе.
- Прекрасная идея. Кстати, ты знаешь Кондолизу Гатти, главную советницу семейства Буш по России? Мне было бы важно с ней встретиться.
- Лично с ней незнакома, но у нас есть общие друзья. Я выясню, когда она будет в Нью-Йорке, и постараюсь вас свести.
Они еще немного посплетничали, как две подружки, о знакомых в Москве и Нью-Йорке, и Позин благополучно отправился спать в отель.
Проспав до часу следующего дня, он выпил чашку крепкого кофе в баре отеля и на такси поехал обедать на Брайтон-Бич к своему однокласснику по кличке Толстый Марик. Дружба их началась давно и странно. Еще учась в младших классах, Марик обожал все заграничное, а поскольку у Шурика Позина заграничным было все - от носков и рубашек до ручек и блокнотов, то свое обожание, неразрывно связанное с жгучей завистью, он механически перенес на счастливого владельца этих заморских вещей.