В сущности, Марик не любил Позина, он обожал его вещи, а Шурик, с детства никогда не знавший чувства обделенности и не будучи по природе жадным, охотно делился с Мариком своим "богатством", хотя довольно рано понял подлинные причины и границы того обожания, которым окружал его Марик, - все равно такое отношение льстило любому мальчишке. После летних каникул, проведенных в Нью-Йорке у отца, Марик с пристрастием допрашивал Шурика: "Какая она Америка? Где были? Что видели? Что ели?"
Поесть Марик любил еще больше, чем все заграничное. И если Позин рассказывал коротко, Марик страшно обижался.
С тех пор много воды утекло в Москве-реке и в Гудзоне. Марик был "при делах" и "в полном порядке". Он полностью освоился в стране своей детской мечты и теперь относился к гостю из России Позину отчасти покровительственно, беря за прошлое безрассудное обожание своеобразный реванш. Теперь Марик владел на Брайтон-Бич несколькими продуктовыми магазинами и двумя ресторанами, в одном из которых под названием "Дюк" Позин и намеревался отобедать.
За время, пока они не виделись, Толстый Марик стал еще толще. Он обнял Шурика, тяжело дыша от жары в рубашке, расстегнутой почти до пупа, - на толстом животе, по которому струились дорожки пота, колыхалась массивная золотая цепь.
Восхождение Марика к сияющим вершинам брайтонского бизнеса началось с того, что он какое-то время состоял в бригаде знаменитого кишиневского гангстера Мони Эльсона, одного из главарей "русской мафии" Нью-Йорка. Чем конкретно занимался Марик? Рэкетом или махинациями с кредитными карточками и страховыми полисами? Эти страницы своей биографии Марик тщательно скрывал, хотя любознательный Позин неоднократно пытался припереть его к стенке, однако всегда не хватало времени.
Но теперь времени впереди было предостаточно, и Позин плотоядно поглядывал на Толстого Марика, как удав на кролика, подумывая, как все-таки поумнее расколоть школьного дружка на правдивую повесть о брайтонских бандитах. Но пока заводить разговор о чем-либо помимо еды было бессмысленно - Марик жаждал накормить голодного и худого Позина до отвала. Как и все обжоры, Марик был убежден в том, что все остальные ничего в еде не понимают и потому едят мало.
- Попробуй этих маринованных грибочков - возим из России.
- Контрабанда? - с интонацией булгаковского кота Бегемота поинтересовался Позин.
- Какая тебе разница? Ешь и не бери в голову, а эти солененькие огурчики, между прочим, по старому местечковому рецепту. Кстати, рыба-фиш у меня лучшая в городе - проводили конкурс.
- Сколько ты заплатил жюри? - спросил циничный Позин.
- Ничего не платил, просто они все у меня со скидкой питаются - ветераны же. Давай по маленькой?
В такую жару Позину пить не хотелось, но обижать радушного Марика было невежливо. Они выпили ледяной водки, от которой захватило дух и заломило десны. И грибы, и огурчики были и в самом деле вкусные.
- Сейчас будем есть борщ, такой густой и наваристый, как варила в Одессе моя покойная бабушка, и к нему мы имеем нормальную сметану - у них же в Америке сметаны приличной нет.
- Марик, когда ты перестанешь говорить "у них в Америке"? Сколько лет ты здесь живешь?
- Двадцать, но сметаны-то приличной все равно они тут не делают, а у меня есть.
- Ну и говори тогда "у меня в Америке и одесский борщ, и настоящая сметана..."
- Все ты шутишь, Шурик. Но вот скажи, а у вас в Москве есть лобстер, настоящий, огромный, не дохлый краб какой-нибудь?
- Думаю, есть, в Москве теперь, как в Греции, есть все.
- Но такого лобстера, как у меня, в Москве ну просто быть не может. У меня он вот такой огромный. - Марик развел руки шире плеч. - Называется "Лобстер а ля Ришелье", сам понимаешь, в честь Дюка - типа фирменное блюдо. Кстати, ты не знаешь, а Дюк любил лобстеров? А то тут меня какие-то эрудиты из вновь прибывших доставали. А вдруг не любил?
- Марик, как твой тайный советник, дам тебе совет - закажи у какого-нибудь художника, который специализируется на подделках картин старых мастеров, полотно под названием "Дюк Ришелье, глядя на Черное море, обедает лобстером" и повесь на центральную стену. Все вопросы отпадут сами собой.
ebooksa