Отсутствовали они долго, и молчаливое противостояние между двумя группами людей ни на мгновение не ослаблялось. Роберт Манукян прислонился к «шестисотому» Монгольца и насмешливо глядел на людей Лютого. Он попытался что-то насвистывать, затем прекратил. Остальные лишь мрачно глядели друг на друга.
Аркадию это время показалось вечностью. И прежде всего потому, что напряжение между двумя группами людей достигло своего апогея, и, шелохнись он хотя бы, они немедленно обнаружат, его и на нем-то уж отыграются сполна.
Наконец Лютый и Монголец появились. Они возвращались той же самой тропинкой, по которой ушли в лес. Монголец поддерживал Лютого под локоть. Но главное было не это. В свободной руке Монголец нес костыль Лютого.
И вот тогда все переменилось. Словно кто-то проколол воздушный шарик.
— Скажи, ара, — ухмыльнулся рыжий водитель, обращаясь к Роберту, — а правда, что армяне лучше, чем грузины?
— Правда, — подтвердил Роберт.
— Чем лучше?
— Чем грузины…
Это был взрыв смеха. Они просто грохнули. Все, кто здесь присутствовал. Все начали ржать, как будто ничего лучше, кроме этого старого анекдота, в жизни не слышали. Иногда в их смехе проскальзывали радостно-истерические нотки.
— Ну, братуха, сказанул!
— Эй, ара, давай курить.
— Ну, братуха, травись, не жаль.
— Эй, ну сказал — чем грузины!
— Пушку спрячь, ара…
— Прикурить дай, зажигалка в машине…
— Эй, Роберт, — произнес рыжий водитель, — мы с тобой перетереть собирались…
— Теперь уже перетрем, ара…
Лютый и Монголец вернулись к своим людям. Они еще некоторое время что-то говорили друг другу. И перед тем как проститься, крепко обнялись.
«Господи, что это? — мелькнуло в голове у Аркадия Степановича. — Прямо как в „Крестном отце“…»
В этом предложении точки были расставлены, но оставалось еще немало других предложений. Еще очень немало.