Банкир

— Все они смертники… Вот только — снайперов такой квалификации, особенно «дальнобойшиков», по пальцам можно пересчитать. И хозяева их берегут.

— А все же… Нужно, чтобы молчал, как камень.

— Найдем. Как быстро отыскать?

— Немедленно.

Герман подумал мгновение:

— Среди славян так скоро не получится. Да и не нужно… Поискать на Востоке?

— Да пусть будет хоть негр преклонных годов, лишь бы умел стрелять и концов никаких не оставил! Совсем!

— Кого устранять?

Магистр положил перед Германом фото.

— Ну что ж… Тому, кто получает пулю, деньги уже не нужны, — прокомментировал тот.

— Это даст нам не просто время, а почти неограниченное время.

— Неограниченного времени не бывает.

— Нам хватит. Тем более и Валериан знает теперь свой срок. — Магистр быстро взглянул на бесстрастное лицо Германа:

— Думаешь о том, кто отмерит твой?

— Нет. О том, кто уже отмерил наши.

* * *

Магнитофон звучал скорее фоном. Слов песни Али не понимал. Он не знал русского языка. Когда Мохаммад Латиф обратился к нему, он только плечами пожал: почему нет? Работа — она везде работа.

Мороз вдруг упал нешуточный, а сколько придется ждать — неизвестно. Но он привык. Порою в горах ему приходилось лежать недвижно сутками; казалось, тело застывало настолько, что теряло всякую способность шевелиться, но когда возникала необходимость, он делал выстрел. Единственный. Смертельный.

Более всего он гордился недавним поединком с неведомым снайпером. Про себя Али прозвал его Шайтан. Это был великий стрелок, но он был западный человек, это Али чуял, и потому не мог не победить. Западным людям не хватает терпения.

Ему хватило. Он застыл как камень и лежал без движения, без сна почти двадцать часов, всматриваясь в щемящую синеву снега… Он знал — противник здесь, рядом.

Он ждал.