Банкир

— Ну не от секса же… От любви. Ты знаешь, мне жутко хочется расплакаться… От счастья…

…Звучал саксофон, и мы любили друг друга долго, бесконечно долго…

Пропало все, будто на этой земле остались только два человека и связывающее их чувство — древнее, как снег…

…Вспомни любовь, и ты вспомнишь все…

…А снега все нет. За окном, в белом люминесцентном свете, стынет ночь, замерли деревья — мерзлые, неживые. До будущей весны. Да и будет ли она?..

Смутно на душе, пусто. И — огромная усталость, словно нет сил уже ни на сочувствие, ни на сострадание, ни на любовь. И душа — одинока и бесконечна, как космос, и ночь мучительна и огромна, и нужно добрести ее до рассвета и очнуться утром в скудной бездарности пробуждения — сколько же еще нужно мужества!..

И вспоминается сырой туман, сотканный из опьянения и любви, и рыжая, веснушчатая девочка, влюбленная так искренно и так безнадежно… Далекая теперь, как отлетевшая юность…

— …Ты знаешь, мне снилась сегодня большая снежная гора… — Она повернулась на бок и положила кудрявую голову на ладошку.

— Вчера. Мы сегодня и глаз не сомкнули.

— Вчера? Ну да, вчера. Вчера я была одна.

— Ты что-то говорила про гору…

— Да. Большая снежная гора…

— Жуть какая…

— Ты понимаешь?..

— Как крепость, которую нужно взять.

— Нет, это для тебя. Гора была большая и холодная, и вся ледяная. Я с нее падала.

— Это даже приятно.

— Страшно.

— А сейчас?

— А сейчас не страшно. Я тебе не рассказывала — мне было четырнадцать лет, я каталась на лыжах, упала и даже понять ничего не успела: просто лежала на снегу и плакала. И не могла подняться. Давай выпьем?