Банкир

Вот именно за этим я и был больше всего нужен Кришне! Я — случайный фактор, я — тот самый джокер, обряженный в царский пурпур, на меня кинулись, как на главного Дирижера неведомого мне оркестра, в то время как настоящий Маэстро, Кришна, беспроигрышно ведет свою партию! И — бесстрашно, как и подобает полководцу, жертвует пеш-кой ради позиционного выигрыша и, следовательно, победы во всей партии… Ну что ж… Понять это я могу, а простить?.. На войне — как на войне.

Расчет Кришны оказался изящен и прост. С одной стороны — фамилия.

Финансовые зубры старшего поколения не могли не слышать о Дорохове-старшем, Петре Юрьевиче… Он в свое время был вхож в самые высокие кабинеты и на любые этажи… Если он и занимался финансами, то какими?.. Мне это неизвестно.

Второе. Сам я — человек шебутной и непредсказуемый, показавший себя активным «новым русским» со старой родословной. Кришна — теневой финансист — старался не афишировать наши контакты, но… Но — и не скрывал особенно их!

Свой бизнес, свой банк, завязанные на меня предприятия я сворачивать не собирался; октябрь девяносто четвертого и весь следующий год, оказавшийся для многих банков фатальным из-за ужесточения политики Центробанка и монарших околодолларовых игр, для меня прошел легко: во время «черного вторника» я нажил за трое суток почти миллион долларов и нескольких крайне опасных врагов; в период «ужесточения», когда на меня, как на selfmademana «наехали» и ЦБР, и ряд «уполномоченных китов», — все закончилось даже не легким испугом, а имитацией «наезда»: могучая тень Константина Решетова, тень Кришны оградила меня, подобно беспросветной ночи… Как там говорил Михеич? Кришна — значит темный?..

Третье. Константин Кириллович неоднократно намекал мне на некую «Большую Игру», но не говорил ничего определенного. Притом — что активно помогал связями, задания по своим делам давал обычно в те точки земного шарика, где они пересекались с моими деловыми интересами; действовал я крайне активно, как привык… Зарабатывал деньги группе Решетова, но для банкира его уровня — совсем небольшие деньги. Впрочем, особенно я не терзался: мой бизнес был надежен и прибылен. Иногда приходила мысль, что Кришна готовит меня к чему-то… Но я старался об этом не думать. Забыв, где бывает обычно дармовой сыр… Особенно в такой «романтической» профессии, как делание денег.

Вывод: Кришна всеми силами старался представить дело так, что я — крупная или даже центральная фигура в его «Большой Игре». Люди, которые за ним и за мной пристально наблюдали, сопоставляли мою активность в различных точках земного шара с какой-то другой информацией и пришли именно к тому выводу, к какому и стремился подвести их Кришна.

Красиво… Добротно… Хорошо.

В нужный момент они кинулись на меня, как крысы на сыр… Мышеловка захлопнулась. Меня похитили с Кипра, накачали наркотой по самую маковку, сняли, надо думать, бездну бесполезной информации и напрягли массу «яйцеголо-вых» на обработку ее. По идее меня после «прокачки» положено было утопить в Черном море. Чтобы сомнений не возникало. Тут — неувязочка. Что-то у них, видно, не сложилось… Вообще-то бывает. Кто-кто, а я по поводу этой несвязухи сетовать не намерен.

Конечно, обидно сознавать, что тебя отыграли втемную, как последнего живца, как пескаря, выловленного «мутником» и аккуратно, чтобы был живым и резвым, насаженного на «донку» опытным рыболовом… Человеком, который мне был не просто симпатичен, которому я доверял…

«Если радость на всех одна, на всех и беда одна…» Наверное, я остался слишком большим романтиком, чтобы выжить в нашем теперешнем мире… Вернее — чтобы выжить в мире вообще… Хотя… Мы самоуверенны: часто нам только кажется, что время, в которое мы живем, — самое скверное, неприятное, предательское, подлое… Думаю, во все времена этой дряни хватало. С избытком.

Особенно рядом с деньгами или властью. «Боливар не выдержит двоих…»

Только для меня, и сейчас, и всегда, — «если радость на всех одна, на всех и беда одна…», пусть этих «всех» будет двое, трое, четверо… Это уже не так мало. Ради этого стоит жить. И побеждать.

Глава 49

Все это я изложил Лене более связно и менее эмоционально. Она слушала очень внимательно, задумалась, наморщив лоб и покусывая краешек карандаша… И — стала похожа на маленькую девчонку, на школьницу, которой почему-то никак не удается решить заданный пример…

— Ты знаешь, все это очень похоже на правду…

— Еще бы! Наверное, так оно и было.

— Тебе, наверное, горько сейчас?

— Ничего. Переживем. И — коньячком запьем. — С этими словами подхватываю бутылку и делаю три хороших глотка. — А вообще — тошно.

— Не расстраивайся. Со мною такое тоже случалось. Нет, конечно, не такое, но ведь для любого предательства объяснения хотя и находятся, но очень натянутые… Вернее — никаких не находится… Знаешь, когда мне было двенадцать, меня предала лучшая подруга… По крайней мере, я считала ее такой.