Банкир

Она была постарше на три года — Валя Зайцева; из школы она поступила в ПТУ, лет с тринадцати начала уже блудить с парнями… А жили мы в одном дворе. Даже очень дружили, когда были совсем маленькие… И вот в мае она приглашает меня на день рождения — ей как раз шестнадцать исполнилось… Помню, я еще два дня по магазинам ходила, все не знала, что подарить…

Отмечать решили на даче одного из пацанов — это рядом с Покровском, в двух километрах. Пришла — там уже компания: еще две девчонки и четверо парней, лет уже семнадцати, а может быть, и старше… Вообще-то мне там сразу жутко не понравилось: стали вино пить какое-то дрянное, я не хотела, но фужер все-таки выпила; стали подначивать, обзывать «малолеткой» и «недотрогой»… Потом Валька заговорщицки так позвала меня в другую комнату, показала мини-шорты — тогда они только появились, сказала, ей ее парень подарил, Костик… Спросила — не хочу ли померить… А кто ж из девчонок не захочет? Я сбросила юбочку, собралась примерить, а Валька:

— Трусики тоже снимай, это же мини-шорты, их на голое тело надевают, чтобы — полный отпад! Вот, смотри! — Она показала картинку из журнала с какой-то американской кинодивой. — Если тебе понравится, Костик и тебе такие привезет, совсем дешево, по оптовой цене!

Я покосилась было на дверь — она была закрыта, сняла трусы. А Валька схватила их, дверь распахнула, помахала, как флажком, засмеялась:

— Недотрога ждет своего прынца! В чем мама родила! Сначала я подумала, она дурачится, крикнула было:

— Валька, ты что?! — но тут в комнату завалилась вся компания, девки и ребята. Я прикрылась ладошками, присела на кушетку, чувствуя, как лицо загорелось от стыда — на мне ведь кроме коротенькой футболки и гольфов — ничего, бормочу что-то вроде: ребята… вы что… с ума сошли?..

— А она кокетничает… — захохотала одна из девиц. — Подумаешь — целка, это теперь ненадолго! А то будет из себя корчить…

Дальше все закружилось каким-то глумливым хороводом… Девки — все трое.

Валька тоже, — бросились сдирать с меня футболку, парни загоготали, я чувствовала на своем теле их липкие от пота руки… И — просто озверела… Меня повалили на кушетку спиной, сумела изловчиться и двинуть одной девке, Верке, пяткой в лицо… Та заверещала, бросилась на меня, но я проворнее оказалась, махнула ей по морде ногтями, как кошка лапой…

— Ах ты, сука! — закричала ее подруга, сумела скрутить мне руку за спину, больно так — что и не шелохнуться. — Да я щас тебе ложкой целку откупорю, сука брыкучая!

— А ну не гони, Машка… Попка — что надо. Ну что, пацаны, первым буду, а, без обид? — произнес высокий, жилистый пацан, что был у них за главного.

— Давай, Цапля… А я ее потом в попку трахну. И — тоже первый! — загоготал другой парень.

— Да я ей щас всю морду располосую! — кинулась та девка, которой я шнобель попортила, послышался шлепок — и та завыла в голос.

— Верка, ты прекрати нам кайф ломать… Заживет нос-то, он у тебя все равно картошкой… Вот «станок» не пострадал, и это радует… — гоготнул один из парней. — Костик! Третьим-первым будешь, в ротик?

— Ну ее, еще откусит…

— Ничего, обломаем, шелковая станет…

А обе девки, Машка эта и Валька, продолжали меня держать, но хватка ослабла. А я плакала, слезы катились по лицу, как горошины…

— Ты чего все разминаешь, засаживай! — подначила Цаплю Машка.

Тот подошел, грубо тронул рукой, сказал:

— Да она сухая, как наждак…