— М-да… Наговорил ты, Михеич, складно, да непонятно…
— А видать, и ситуация таковая: сорок бочек арестантов. Служивым сказано: усилиться, они и усилились. А потом — кто-то на дядю может подработать за свой интерес, это запросто…
— И ты решил, что меня, раба Божьего имярек, и рыщут?
— А Бог тебя знает. Дело-то еще по бархатному сезону было, по тому времени место у нас бойкое, отдыхающих богато, и найти кого, как иголку… Ну а я тебя в отделении и прописал: дескать, племянник.
— А паспорт?
— Да я тут, слава Богу, пятнадцатый годок живу, кто ж с меня будет паспорт спрашивать? Все ж друг дружку знают. Сказал — племянник хворый из-за Урала на поправку прибыл, ну так и весь разговор.
— Михеич… А ведь ты решил — меня искали… Почему?
— По кочану. — Старик вынул тряпицу, развернул:
— Не узнаешь?
На столе лежал перстень с темно-красным камнем.
— Нет. Это что, тоже мой?
— На безымянном пальце левой руки был.
Сергей пожал плечами:
— И — что? Перстень себе скромный, это ж не «голда» килограммовая, чтобы меня к братве прописать… Кольцо вроде золотое, а камень… Камень красивый.
— А ты в камнях ведаешь ли?
— По цвету он мне — приятен, а вот как называется? Раз красный — наверное, рубин.
Старик помолчал, отер камень чистой тряпицей:
— А вот это ты в точку. Именно рубин.
— Да их в любом магазине — навалом… Или, Михеич, думаешь, я «нетрадиционной ориентации» парниша, раз в перстне?.. Вот тут я точно уверен — нет.
— Говорю ж тебе, не в перстне дело, в камне.