Любовь и доблесть

Настоящий упырь!

– Я полагаю, – произнес он бесцветно и чуть вкрадчиво, – что Сытин мог пойти и на экспромт. Такой он был человек.

– Может быть, он был и вовсе зверь, только... С чего бы Эдичка решил гоняться за дипломатической тачкой, а?

– Сытину могли дать приказание от вашего имени.

– Кто?

– Люди, что смоделировали всю ситуацию и с Даниловым, и с похищением Головиной.

– Операция – единая заготовка?

– Несомненно.

– Цели операции?

– Головин, вы, возможно даже... президент.

– А вот этого произносить вслух не следует. Кому выгодно? Кто мог организовать?

Вагин вздохнул:

– Во-первых, сам Головин. Силами своей службы безопасности.

– Начало многообещающее. А во-вторых? Я? Или – ты?

– Сергей Оттович, у меня нет таких возможностей.

– Вот за что ценю тебя, Вагин, так это за ум. И за экстерьер. Ты выглядишь идеальным исполнителем, не способным родить ни одной конструктивной мысли. Но я-то знаю, что это не так.

– Сергей Оттович...

– Я не закончил. В нашей работе, а в твоей – в особенности, всегда возникает соблазн «раздвоиться». А то и «растроиться». Не делай этого, Вагин.

Серый Йорик улыбнулся невесело:

– Я слишком упорядочен, чтобы менять жизнь. Меня бы это тяготило.