Любовь и доблесть

22
18
20
22
24
26
28
30

– Заткнись, я сказала! И без твоих причитаний понятно. Соболева посмотрела на Дашу.

– Нельзя его бросать. Нельзя, – тихо произнесла Даша.

– Да без тебя знаю! – раздраженно отозвалась Светка, в две затяжки добила сигарету, затоптала окурок. – Вот что, малая. Мы с девкой возвращаемся, а ты – вон кусты, видишь? Там прячешься и сопишь тихой мышкой, пока не вернемся.

– Я с вами, – неуверенно возразила Катька.

– Без разговоров, – построжала Соболева. – Толку от тебя, мелкой, все одно никакого, а если спалимся все?

– И что мне делать?

– Я же сказала: сидеть. А если что, найдешь в Колывановке Мишку Маркелова, скажешь, мол, так и так, я сгорела, пусть идет в ментуру, кипеш подымает...

Лучше на зону пойду или в специнтернат, здесь заколют до смерти, спишут и зароют. Или я кого-то грохну. Уразумела?

– Ага, – кротко кивнула Катька. – Соболева, только ты... Только вы...

– Еще покаркай, малая. Марш отсюда!

Котенок закричал-заплакал на этот раз совсем громко, пронзительно.

– Страшно... – тихо пробормотала Катя; видно было, как кровь отлила от ее лица и посинели губы.

– Ты мне в обморок здесь шлепнись! – почему-то перейдя на шепот, сказала Светка, скомандовала зло:

– Марш отсюда, я сказала!

Катька вздрогнула, побрела в темноту, убыстряя шаг, и через секунду уже бежала прочь, неслась стремглав, словно от близкой погони.

Светка выдохнула напряженно, проговорила едва слышно:

– "Страшно..." Как будто мне не страшно. Пошли?

Даша кивнула.

– Как тебя зовут-то?

– Даша. Головина.