– Мы что, ножи в трусах прячем?
– Ножи нет, а вот иглы или бритвенные лезвия – вполне.
– Мы не будем, – твердо за всех ответила Соболева, и губы ее сложились в упрямую гримаску.
– Это отчего же, извольте спросить? – издевательски растягивая слова произнес санитар.
– Мы девочки. Если так нужно, пусть придет медсестра или санитарка. При вас мы раздеваться не обязаны!
Игорь Игоревич скривил губы:
– Сейчас ночь, и я тут и за медсестру, и за санитарку. А будете качать права, вызову троих мордоворотов из буйного отделения, уж они вам помогут раздеться! С удовольствием помогут. Этого хотите? Вас прислали на обследование по подозрению в систематическом употреблении наркосодержащих препаратов...
– Да просто директриса наша полная стерва и...
– Меня не интересуют ваши детдомовские разборки! Ты не поняла, говорливая, куда попала! Это сумасшедший дом, и ты станешь делать все, что от тебя потребуют! А если будешь продолжать пререкаться, я запишу в историю болезни, что ты склонна к побегу: у таких отбирают всю одежду, так что будешь месяц ходить в чем мать родила! – Санитар ухмыльнулся, продолжил:
– Для начала тебя привяжут, а потом будут колоть аминазин в лошадиных дозах, чтобы успокоилась; и ты успокоишься, будь уверена, ты так успокоишься, что выйдешь тряпичной куклой, от мозгов жижа бульонная в головешке останется... Вот тогда и поумничаешь. – Игорь Игоревич выдержал паузу, закончил мстительно:
– Если вообще когда-нибудь выйдешь отсюда.
Света Соболева застыла на месте.
– Ты все поняла?
– Да, – едва слышно проговорила девочка.
– Не слышу?
– Да!
– Остальные, надеюсь, тоже. Снимайте все и – под душ.
Перепуганные, девочки разделись донага, стараясь повернуться к санитару спиной, неловко прикрываясь ладошками, и – скрылись в душевой. Послышался шум воды, приятный яблоневый аромат шампуня.
– А тебе что, особое приглашение, отмороженная? – прикрикнул санитар на Дашу. – Живо за ними!
Даша не ощущала ни стыдливости, ни страха. Словно она оказалась в другом, ирреальном мире, ничего общего с настоящим миром не имевшем. Лишь одно желание бродило лениво и вяло в мутной голове: нужно просто уснуть, и все кончится, Кончится, кончится... Сначала она стояла под теплыми струями, потом, вместе с другими, вышла, вытерлась насухо казенным вафельным полотенцем, от которого пахло карболкой.