– Найдет. Всяко раньше вас отыщет.
– Он думает, Паша знает расклад? А чего не хочет Локтионова прямо спросить? Без обиняков, в традициях рэкетиров первых лет перестройки?
– А вам бы это было очень удобно? «Чужими руками», как говорится. Не знаю, почему не хочет. Он высоко летает, ему виднее. Наверное, время еще не пришло. Мне как-то несподручно спрашивать. И так братва косится: только я вышел, проблемы начались.
– Сочувствую. Главное, ни в чем не признавайся. Тогда поверят. Не забудь шепнуть, когда Пашу найдете. Убедительно прошу: не забудь. Кстати, кто те трое, с кем мы в овраге кувыркались?
– Мы так, вообще-то, не договаривались.
– Договоримся. Ты же знал, что я спрошу, и фамилии их с адресами заранее приготовил. Разве не так?
Зуйко раскрыл записную книжку, опер переписал данные «костюмов».
Нападение на сотрудников им не пришьешь, остаются хулиганка и легкий вред здоровью. За это нынче не сажают. Работягу могут закрыть, который от пьяной безысходности жену поколотил и стекла на лестничной клетке. Быка – нет. Им, быкам, строить новую Россию. Почти построили. Правовое, блин, государство. Их надо беречь. Посадить – не посадишь, но подцепить на крючок можно. Слабенький такой крючок, ненадежный, но в умелых руках достаточно опасный. Их трое, а из троих подельников всегда найдется один хлипкий, который поспешит всех сдать, опасаясь, что его «вломят» раньше. Зацепить крючком за кольцо, которое имеется в носу у каждого, в натуре, порядочного быка, и привесить на шею барабанчик. Тюрьма останется без клиента, но в ОУР Северного РУВД появится на связи новый стукач.
– Спасибо, – сказал опер, прощаясь с Валетом…
…Брут и Парамон сидели в подвале. Чужой вертелся снаружи. После того, как он влетел с марихуаной, раскололся на пару мелких автомобильных краж и был отпущен под подписку, ему не очень-то доверяли. Брут вообще был против того, чтобы Чужой участвовал в деле. Но Стенли сказал: «Надо», и пришлось подчиниться. Стенли всегда говорил правильно, потому и стал лидером в их маленькой кодле. И Брут, оттянувший на малолетке маленький срок, и взбесившийся с жиру Парамоша безоговорочно признавали его старшинство.
За что предстояло наказать женщину, они не знали. Стенли пообещал по две сотки баков на рыло и тем самым отсек все вопросы.
– Чужому и полтинника хватит, – сказал Брут, когда спустились в подвал, и Парамоша кивнул.
– Скоро приедет, – сказал Брут, чтобы не молчать, и достал фотокарточку. – Ничего такая. Красивая. Скажи, Парамоша!
– Отье…ись. – Парамон сплюнул. Брут крутил в мокрых руках фотку и представлял, что сделает с женщиной, когда та окажется в его руках. Как-то само собой получилось, что роль основного злодея отвели ему, а он и не возражал. Не впервой. Раз-два – и все. Полминуты работы. Только обязательно надо, чтобы и Чужой приложился. Так оно вернее получится. Так ему не захочется, если в очередной раз окажется в ментовке, язык распускать.
– Надо лампочку выкрутить. Светло слишком, – заметил Парамон.
– Темнота – друг молодежи, – хохотнул Стенли. – Крути.
Парамон поднялся и выкрутил.
– А так вообще ни хрена не видно.
– Разберемся. – Парамон спустился в подвал. На улице мок под дождем Чужой.
– Слышь, Парамош, а если она вообще не придет?
ebooksa