Волгин присел на корточки:
– Будем разговоры говорить?
– Мне плохо!
– Пока – терпимо. Вспомни о людях, которым ты сделал еще хуже.
– Я ничего не скажу.
– Уверен?
– Муж-оперативник, пусть даже бывший, все равно умудряется втянуть в неприятности.
– Но сам же с ними справляется.
– Когда оказывается рядом. Но рядом его почти никогда не бывает.
– Нападают на жен и похищают детей только в книгах и фильмах. Сколько работаю, ни разу с таким не сталкивался. Даже не представляю, на какой уровень надо выйти, какие сферы затронуть, чтобы это произошло. Писатели и режиссеры любят нагнать чернухи, а в жизни все до смешного обыденно. Бумажки, запросы, совещания и проверки… Сплошная рутина.
– В семейной жизни тоже сплошная рутина, и ситуации, в которых могут потребоваться твои навыки, случаются очень редко… Вообще не случаются. А с обыденностью приходится справляться одной. Наверное, поэтому мы и разошлись. Хочется не подвигов, а мужа. Обыденного и рутинного, но живого, а не виртуального. Того, который рядом.
– Ты не права, дело не в работе.
– В чем же?
– Вспомни О"Генри: он был прав, когда сказал про дороги. Также и здесь. Дело не в работе, а в том, что внутри нас заставляет выбирать эту работу.
В квартиру, где валялась обдолбанная Нинка, ворвались посреди ночи, выбив дверь ударом ноги. Когда Нинку растормошили, она удивилась, но не испытывала страха до тех пор, пока под кроватью не обнаружился выжатый шприц, а в тумбочке – приличная доза героина.
– Это не мое! – вопила она, кидаясь на оперов. – Я что, похожа на дуру – там ширево держать?
Нинке было из-за чего психовать. Ее дважды судили за хранение наркотиков, она отделывалась условным наказанием, но в третий раз лафа могла кончиться.
– Не мое это! У-у-у, подбросили!
Приглашенные понятыми соседи ей не верили.
– Теперь хоть посадите? – шепотом спросил один из них.